Погасить в человеке власть, сделав его недочистком, рабом, — это может каждый. Сожми кумангу в правой ладони и посмотри человеку в глаза… Дочистить его — выдавить, высосать, выжать раба из коры и подкорки, из мозжечка и спинного мозга — для этого нужен талант.
Рабы — это брак, недоделки в работе Чистильщика.
Не слишком ли много брака в твоей работе, Аргхад?
Впрочем, ты уже не Чистильщик. Ты уже сам — брак в работе Ильи. Недочисток. Огрех. Результат вынужденной поспешности, когда не было времени осознать, что куманга использована до предела…
«А ведь он всё равно собирался её применить! — вдруг подумал Илья и оглянулся на своего раба. — Зачем? Ведь он знал, что не сможет дочистить меня, пока не получит новую кумангу. Ведь знал?..» — но не было и не могло уже быть ответов на эти вопросы в преданных глазах малыша.
А рабыня Рогхана, дочь бургомистра, успела долить вина в кубок Ильи и сменить перед ним блюда, пока он отворачивался.
— Давно ты в этом доме? — спросил Илья.
— Сколько помню себя, я жила здесь и считала себя счастливой, но только теперь, когда ты…
— Ясно.
Рогхана вполне равнодушна к Илье, но не равнодушен Аргхад. «Сосуд, в котором пустота». Таким ровным голосом не говорят о любви.
И ещё: может быть, это и есть бывший дом бургомистра, а может быть, она уже не помнит, не хочет помнить о своей прежней жизни. И то, и другое выглядит вполне омерзительно, Чистильщик Аргхад!.. И эта его неуклюжая гордость, когда он предлагал Илье своих именитых наложниц — она же не вдруг появилась в нём, она из чего-то должна была произрасти.
Из гумуса.
Из гнили и мертвечины духа.
Злорадство — вот как называется этот гумус. Удовольствие порабощать властителей, пытать палачей, убивать убийц. И вообще мстить. Не стыд, не боль, не долг — удовольствие…
К чёрту. Хватит корчить из себя орденского инспектора и преподобного Дракона в одном лице. Сыт? Чист? Одет? Тогда — еды и питья в дорогу, плащ малыша на плечи — и вон отсюда!
И не забыть патроны.
Он встал, отодвинув от себя кубок, и отдал распоряжения. Поднялась суета. Патроны в мягком замшевом кисете и затвор в таком же чехольчике ему принесли, а за кумангой он спустился сам, пока ему готовили котомку.
Илья старался ни на кого не смотреть, но это не получалось, и куманга то и дело потрескивала, переподчиняя рабов. А больше всех досталось Рогхане — пока она суетилась вокруг Ильи, подгоняя ремни котомки, и пришивала ещё один, внутренний, карман к его камзолу. Право же, стоило положить кисет с патронами и затвор в боковые карманы. Не потеряются — проверено. Зато теперь не было бы так больно от осознания ещё одной зависимости.
