— Видимся? Мы разговариваем по телефону, встречаемся, когда одновременно бываем в Лондоне. Пару месяцев назад она была здесь, хотела посмотреть на мой новый дом. А что? Ты не одобряешь этого?
Полли почувствовала ревнивое отчаяние, она ненавидела себя за это.
— Не одобряю? Какое мне дело?
Пристальный его взгляд доставлял ей неудобство.
Никогда ее не покидало чувство вины, стыда за случившееся в Кембридже. Она и тогда знала, что Марко связан с Софи…
— Ты как-то натянуто ведешь себя, Полли. Мама сказала мне, что ты остаешься только на одну ночь у нас. Разве тебе нельзя остаться подольше? — спросил Марко.
— Нет.
Может быть, он не понимает, насколько сильно ранил ее тогда, четыре года назад. У него и мысли нет, что он — причина хаоса в ее жизни. И она не может, не смеет открыть ему глаза.
— Мне сложно уезжать надолго, — добавила она, чтобы сгладить резкость отказа.
— От твоего бизнеса?
— Да. Я организовала свое генеалогическое агентство. Отслеживаю родословные…
— Да, я знаю, что такое генеалогия.
Она увидела его живую улыбку и хмыкнула в ответ.
— Извини. Ну конечно, ты знаешь.
— Значит тебе это нравится? И как подвигается бизнес? Хорошо?
— Да — на первый вопрос. Мне нравится. Что касается второго… Это зависит от того, что ты понимаешь под словом «хорошо». Богатства он мне не принесет. Затраты у меня минимальные, я ведь работаю дома. Я переделала одну из конюшен в офис.
Обсуждение с Марко деталей своей жизни и работы заставляло ее нервничать. Неизвестно, куда приведет нить разговора. Она быстро затараторила:
— Папа был очень доволен, генеалогия — его давняя страсть. Он поэтому и купил особняк Гамильтонов. Ты знаешь, он проследил семейное древо Гамильтонов до тринадцатого века, а затем купил старинный фамильный дом!
— Предки, видимо, были в восторге, — сказал Марко. — Возвращение к истокам.
— Поосторожней, — она старалась сохранить игривость тона. — Мне всегда казалось, что ты легкомысленно относишься к вопросам наследственности.
Губы его вдруг превратились в тонкую полоску.
— В самом деле? — с усмешкой спросил он. — Думается, нельзя поставить мне в упрек отсутствие знаний о собственных предках по ветви Гамильтонов.
— Не вороши старое, Марко. Раны никогда не заживут, если человек не перестает их тревожить.
— Твоя правда, — пробормотал он, скривив рот. — К тому же мы отклонились от темы.
— От какой темы? — нахмурилась она.
— Я пытался устроить тебе маленькие каникулы. Что тебе мешает остаться дольше в Тоскане?
