— У нас! Проживает! Ушла сейчас!
— Девочка её, родственница или знакомая, Людмила Питровых, шести лет, ваша?
— Наша, наша! — заорал Толька. — Шести лет!
— Срочно передайте — благополучно отбыла из общежития номер пятьдесят четыре школы ФЗО Метростроя к дому. Передадите?
— Передам! Благополучно отбыла! Школа Метростроя!
Толька прокричал это несколько раз. Потом повесил трубку и потёр себе лоб.
Надо немедленно, как можно скорей дать знать, что Людка нашлась. Если не Ольге Ивановне, то хотя бы Глебу. Они со второй девчонкой и милиционером поехали искать в какой-то приёмник. Бежать туда? А кто его знает, где он.
Бабушке своей Толька всё рассказал, их бабушка ничего не знает — только что из Саратова. Что делать?
Наконец Толька кашлянул, подтянулся и радостно сказал обеим безмолвно и в оцепенении стоящим около телефона бабушкам:
— Она нашлась. Понимаете — на-шлась! Кто-то откуда-то позвонил и велел передать — благополучно отбыла, школа Метростроя. Мы должны, — тут голос у Тольки дрогнул от важности, — мы должны сейчас же передать Глебу. Он с вашей Людкиной сестрой и милиционером поехали в приёмник. Но как передать, как передать, скажите? Как передать? Заклинаю вас, д’Артаньян… Ой, это я не оттуда!..
Ехать до приёмника было очень далеко.
Троллейбус остановился на большой площади. Кругом светились дома, перекликались автомобили. И ещё гудело сразу несколько гудков: низкий и густой, как масло: «У-у-у!», тонкий, повыше: «Э-э-э!» — с ближних заводов, и резкие паровозные: «Мчу! Мчу!»
Потом вошли в переулок.
Снег похрустывал под ногами. Около высокого забора спали убранные пухом деревья.
Милиционер шёл посредине, Глеб и Гандзя — рядом. Все трое молчали.
Забор кончился. За ним были широкие ворота, и в них — маленькая дверь. Милиционер толкнул её. У освещённой будки паренёк проверял пропуска.
— Вам в приёмную, в регистратуру? — спросил он.
Милиционер объяснил. Паренёк ковырнул по-военному, и они очутились в тёплой большой комнате с окошками и надписями: «Справочная», «Дежурный воспитатель». «Про-фи-лак-торий».
Одно окошко хлопнуло и отворилось.
— Нам узнать о пропавшей, тут из отделения милиция звонили, — сказал милиционер высунувшейся оттуда девушке.
— Зайдите.
Глеб и Гандзя вошли в другую комнату. Вдоль стен стояли высокие шкафы с ящичками. Каждый назывался: «А — АФ», или «П — ПЫ», или «Ч, Ш, Щ.». Очень странно!
За столом сидел старичок. Он ловко защёлкал ящичками, вытащил один, на букву П: долго разглядывал в нём какие-то исписанные листки. Достал ещё толстый альбом с фотографиями, потом покачал головой:
