Между прочим, она приготовила большую коробку еды для их четверых товарищей, трудившихся в ночную смену. Они так и не бросали работы, хотя их призрачные руки не могли копать, угля там не было, да и сам штрек перекрыли уже лет десять назад. Тем не менее они не уходили оттуда, ведь это было все, что они умели и знали.
Тяжело было думать об этом.
— Тихо вы, — подал голос один из них, самый широкоплечий. — Я тут бригадир, забыли? Если в мою смену что-то случилось, значит, виноват я. И хватит об этом!
Тут все заговорили разом, даже венгр, едва способный связать по-английски два слова. Они дружно накинулись на бригадира, оспаривая его право принять на себя их общую оплошность, приведшую к несчастью. Садясь за стол, они сняли горняцкие каски, но то, что это были шахтеры, угадывалось без труда — они никогда не смотрели прямо один на другого, привычно опасаясь ослепить собеседника светом налобного фонаря. Безостановочно болтая, они тем не менее с аппетитом уплетали еду. На то, как это делают призраки, я успела насмотреться еще в доме с привидениями, где прошла часть моего детства. Еда попросту исчезала из стоявших перед ними тарелок — кусок за куском, хотя проследить за этим не удавалось. Каждое съеденное блюдо делало призраков все менее прозрачными, впрочем, к концу трапезы газету сквозь них все равно можно было читать.
Как вы уже поняли, к соседству с призраками мне было не привыкать, но вот четверо бесенят, расположившихся в дальнем конце стола, составили некоторую проблему. И дело было не в том, что они сидели совсем голые, а их красные толстенькие тела были безволосыми, как у пупсов из магазина. И даже не в том, что они разговаривали до того быстро и такими высокими голосами, что ничего нельзя было разобрать. Меня доставали их древние, лишенные выражения лица, глубоко посаженные глаза без зрачков и, конечно, застольные манеры этой четверки. В этом смысле они почти сравнялись с Кайтером Пайком, который уплетал тушеную говядину, зачерпывая ее лопатой из чашки размером с котел. Драгаманы живут очень долго и поэтому, как я уже говорила, почти никогда не торопятся. Еда — одно из немногочисленных исключений. Даже когда съедаемое не сопротивляется.
Глотая и чавкая, Кайтер Пайк еще и мастерски поддерживал светский разговор с бесенятами.
— Нет, увольте… Ах, поди ж ты!.. Нет, в самом деле?..
Шахтеры продолжали ссориться из-за фонаря, бесенята трещали, словно сверчки, и нам с Элли ничто не мешало вдоволь наговориться.
