Для понимания исходного смысла не требуется более подробного раскрытия признаков этих понятий – такой глубины их трактовки вполне достаточно.
Эти три понятия (время, способность к событиям, события) мы мысленно «возьмем» как множества. Это обычный для логики акт – ведь у каждого понятия есть объем. «Время» – это будут все возможные, упорядоченные в некую последовательность перемены, которые только отведены Господом для Вселенной (уж «хотеть жить» – так по полной!..). «Способности…» – это все известные и неизвестные, наличные и потенциальные свойства, которые только могут быть присущи человеческой личности в ее становлении и могут позволять нам проживать события. «События» – все потенциальные мгновения действительности, которым человек может быть свидетель – соучастник. Теперь рассуждаем дальше:
Из контекста исходного смысла можно вывести, что здесь имеется в виду еще и расширение способностей к событиям во времени. Иными словами, между способностями существует отношение «развития»: одни открывшиеся способности способствуют становлению других.
Между событиями нам следует с необходимостью допустить «спонтанно-причинную связь» как особенное отношение: каждое событие может служить причиной новых событий.
Кроме того, следует согласиться, а следовательно, ввести в наше строящееся концептуальное поле еще и то, что процесс становления наших способностей, а также процесс взаимообусловленного расширения событийного пространства связаны с мгновеньями времени, а каждое событие возникает для нас лишь при той или иной состоявшейся способности к нему.
Практически все состоялось для построения концептуальной конструкции (схемы), выражающей понятие «хотеть жить» (по Мамардашвили).
Посмею утверждать, что пример логизации смысла состоялся. Но концептуализация еще не завершена. Она и не может быть завершена, поскольку мы не определились с ее задачей – мы просто следовали одной из возможных «траекторий». Так, еще не все есть для того, чтобы можно было выражать, например, разные степени «хотения» жизни, возможные уровни полноты жизни и прочее. Здесь нет, например, того субъекта, который, собственно, «хочет жить», нет различения состоявшихся и будущих событий (так сказать, прошлого и будущего). Но приостановим рассуждения – тип мыследеятельности вполне проявлен.
Зададим этому примеру вопросы: в чем состоялось приращение содержания? почему и как это произошло? не состоялось ли здесь приписывание смыслу того, чего в нем не было? и т. д. Мой ответ такой.
