– Я вышла у нашего дома, а Сергей немного задержался. Скорее всего заплатил таксисту, чтобы довез девушку до места. Он догнал меня, и мы молча добрались до квартиры. Я молча покормила отца. Молча легла в супружескую постель. Только сказала, подам на развод. На что он ответил: «И не мечтай!» К счастью, тогда мне подвернулась возможность отвезти в Америку группу наших бизнесменов.
– Я помню, ты приехала оживленная, посвежевшая!
– Еще бы! Я наконец вдохнула свежего воздуха!
– Тебе так понравилась Америка? – уточняет Евгения; она не любит тех, кто хает Россию.
– При чем здесь Америка! Я смогла представить себе воочию возможную жизнь без Сергея. Опьяняющее чувство!
– Можно подумать, ты его рабыня! – Слова Виктора, впрочем, не подходят к этой ситуации, ибо здесь явно не добровольное рабство.
– Рабыня – это ты правильно сказала! Сергей предупредил меня, чтобы о разводе я и не мечтала! Мол, если трепыхнусь, он не посмотрит, что жена, в тюрьму меня упрячет. Думаешь, это пустая угроза? Он страшный человек!
Она вздрагивает. Сергей – майор милиции. Евгения слышала, что он жестокий, беспощадный человек, но прежде не примеривала эти слухи к Маше. Раз живет с ним – значит, нашла свой подход.
– Я его боюсь, – тихо говорит Маша. – Он сделает со мной все, что захочет, и никто меня не спасет…
Евгения от огорчения чуть не плачет. О ком угодно она могла такое подумать, но чтобы Маша – эта необыкновенная женщина – была несчастлива?
– Как же ты за него замуж-то вышла, за такого?
– В женихах они все добрые, тебе ли не знать? Стал ухаживать, сделал предложение. Мне казалось, что он сможет спасти от моего унылого быта. К тому же у постели больной мамы я прочла уйму романов с честными и умными сыщиками в роли благородных героев. И тут возник Сергей. Так на героя похожий… Я честно старалась полюбить его, но не смогла!
– А тебе не страшно – всю жизнь прожить без любви? Маша внимательно смотрит на нее.
– Не ожидала, Женечка, что ты такая… эмоциональная! Разве ты не знаешь, что далеко не все люди любят? Многие не умеют этого делать, а многие хотели бы любить, но некого. Ждут-пождут, да так без любви и обходятся. Становятся холодными, равнодушными. И детей рожают равнодушных. Сыну всего восемнадцать, а он уже во мне не нуждается!
Маша говорит о сыне безо всякого перехода, но Евгения чувствует, как страдает ее душа. Ее мысль мечется в поисках подходящих слов.
– Скажи, хотя бы интимная жизнь дает тебе что-нибудь? Должны же в жизни человека быть какие-то приятные моменты! Но Маша лишь печально улыбается:
