Восемь волшебных желудей | страница 66
– Назад! – прозвучал над ухом строгий приказ.
Бездумкин шарахнулся за куст и вдруг провалился куда-то.
– Ой, мама! – вскрикнул он и зажмурил глаза… А когда открыл, подумал, что ему снится кошмарный сон. Хотел подёргать себя за нос – и не смог: руки что-то держало… «Связали!» – подумал он, холодея…
Из ямы торчала одна его голова. И всё, что происходило на земле, было видно ему так отчётливо, как никогда в жизни…
Перед самым носом, на краю ямы, яростно бросался на него пёс, величиной со спичечную коробку!..
Чуть подальше крохотный, шоколадного цвета конь с развевающейся светлой гривой становился на дыбы и, казалось, вот-вот прыгнет ему на голову…
Вокруг ямы носился страус величиной с цыплёнка и всё норовил его куда-нибудь клюнуть. Над головой, совсем не боясь, чуть не задевая его крыльями, летали туда-сюда птицы и кричали угрожающе…
От страха Бездумкин всё больше втягивал голову в плечи. Ему хотелось стать совсем маленьким, незаметным.
И вдруг появился человечек!.. В синей безрукавке. На голове – шапочка со стрелочкой, а в руках – острая шпага. И ростом он был чуть больше его пальца.
Человечек взмахнул шпагой, и суета вокруг утихла. Он приставил ко рту рупор из скрученного листика, и Бездумкин услышал человеческий голос:
– Ты сделал в роще много зла, Бездумкин! Пришло время дать ответ.
За спиной человечка стали в ряд маленький пёс, страус и конь. На ветках устроились щегол, скворец, кукушка и стайка воробьев. А на самой высокой ветке, раскинув сильные крылья, тяжело уселась большая чёрная птица. Она всё время не сводила с Генки холодных светлых глаз.
По спине Бездумкина побежали мурашки. Он хотел во что бы то ни стало проснуться. Щипал себя за ногу. Было больно… Но кошмарное видение продолжалось.
– Обиженные! Подойдите сюда! – крикнул человечек в рупор.
И вот откуда-то стали выползать бесхвостые ящерицы, помятые жуки с оторванными усиками. Ковыляли хромые лягушки. Прилетели стрекозы и птицы, прискакали кузнечики… Их, больных, искалеченных, становилось больше и больше. Они заполнили всё свободное пространство у ямы, перед самым его лицом.
– Скажи при всех, Бездумкин, за что ты обижал маленьких? – спросил человечек. – Разве ты не знаешь, что они живые? Что им больно?..
Бездумкин хотел крикнуть: «Я не виноват!.. Это не я!.. Это другие мальчишки!..» Но язык отказывался ему повиноваться и сказал правду:
– Я… Я виноват… Я никогда не думал, что им больно… Я совсем не думал…
– Кто хочет защищать Бездумкина? – спросил человечек.