— Возможно, — кивнула её собеседница. — Феникс — мифическая птица счастья, возникающая из пепла. А белая омела, это… собственно, что это я, — одёрнула себя Валлиса. — Послушайте лучше, как ветвь омелы описывает Вергилий.
Девушка почти не глядя, вытащила с полки книжку и открыла на нужной странице: «Если омела белая, словно жёлтая увядшая ветвь в печальном лесу, была предназначена вместить в себя источник огня, то мог ли одинокий странник, блуждающий во мраке преисподней, найти себе лучшего спутника, нежели ветвь, которая служила бы лампадой его стопам, лозой и жезлом его рукам? Вооружившись ею, он мог бы смело противостоять жутким призракам, повстречавшимся ему на пути во время опасного путешествия».
— Теперь ясно?
— Ясно, — неуверенно кивнула Рада.
— Тяжёлый случай, — хмыкнула Валлиса.
— Я поняла: тот, про которого упоминает Вергилий, посетил потусторонний мир, и защитой ему служила ветка омелы?
— Так-то оно так, — согласилась Валлиса. — Да кто знает, какой из наших миров потусторонний. Погуляв по зонам, я слишком над многими вещами стала задумываться. Признаться, ко многому я раньше относилась, как к чему-то ненужному, неинтересному. Оказывается всё в мире немного не так, как нам постоянно диктуют и чему нас учат с детства. Вот вы, вероятно, не будете возражать, что каждый из людей достоин смерти, то есть, не достоин бессмертия. И каждый может умереть в любой момент, но далеко не все могут жить, чувствовать жизнь и обучить душу принимать счастье. Я почему-то подозреваю, что жильцы зон знают то, чего никогда не будет дано остальному миру и на что пока не способны живущие во внешнем мире. Недаром ведь человеческий мозг работает только на восемь процентов из ста возможных!
— Это в порядке вещей, — кивнула Рада. — Любой человек, находясь в зоне, начинает мыслить по-иному. Коснувшись царства мистики нельзя не превратиться в мистического философа и не понять Триединства, Сотворившего этот мир.
— Триединство? — недоверчиво пожала плечами Валлиса. — Это, наверное, что-то выше моего понятия.
— Его ещё называют Троемудрием, — не сдавалась Рада. — Это наука, пронесённая человечеством через века, состоит из символизма, философии и мистики. Собственно, православие тоже состоит из этих же ипостасей, из этих духоносных скрижалей — Отец, Сын и Святой Дух.
— Вы разбираетесь в религиях? — удивилась Валлиса.
— Да-да, — кивнула её собеседница. — В разных, если не сказать, во всех. Без понятия человеческого пути не придёт понятие Троемудрия. По мнению многих скептиков, нельзя никогда сравнивать Троицу ни с чем другим. А как же без этого сравнения? Ведь Бог не представляет ничего сверхъестественного для человека, но учит его преодолению явлений природы. Это преодоление, неуловимое поначалу для грубых физических чувств человека, должно превратиться для любого в родственное — это переплетение в жгут видимого с гранью невидимого. Примерно так же обвивается повилика вокруг цветка.
