«Ну и вляпался же я! — досадливо морщился разведчик. — Полное дерьмо».
Троих его парней с пулевыми отверстиями в черепах нашли в обгорелом «Опеле» на дне ущелья. Полиция решила, что это — разборки русской «братвы». Для их группы же это был полный провал.
«И все этот сука, Каданников! — с ненавистью думал майор. — Продажная тварь, ублюдок, попадешься еще, не долго тебе по земле топать!»
Первым делом он занялся поиском ускользнувшего предателя, используя для этого все свои связи и возможности. Одного из агентов попросил глаз не спускать с лежащего в больнице и находящегося пока в коме Муромова.
Капитан Каданников вскоре нашелся, точнее его обезображенный труп — киллеры знали свое дело, обрубив все ниточки, которые могли бы привести к ним.
Майор собирался передать зашифрованное сообщение в Центр, когда запиликал сотовый.
— Он пришел в сознание, — сообщил его агент из больницы.
Прошло несколько месяцев. В Москве выпал первый снег, который тут же благополучно растаял. Из-за полученных ранений Муромов был признан непригодным к дальнейшей оперативной работе. Шеф-генерал выбил для него место преподавателя в разведшколе, строго наказав, не унывать. Он и не унывал, благодарил провидение, что вообще остался жив, выкарабкавшись с того света.
Татьяна не бросила его, да и зачем — ведь, несмотря на удаленную почку, и несколько свежих шрамов, как мужчина он оставался на высоте. В скором времени они собирались пожениться.
Так что к положению своему Виктор отнесся философски, заявив как-то навестившему его, вернувшемуся, наконец, на Родину теперь уже подполковнику Пупырышкину: «Знаешь, Борис, я как в той библейской притче — всю свою жизнь разбрасывал камни. Вот теперь настало время их собирать. Но и это тоже жизнь, и нужно принимать ее такой, какая она есть. Все под Богом ходим».
…
Эдуард Байков. Miserere [18]
Самолет гигантским птеродактилем тяжело ухнул на толстенное бетонное покрытие и резво кинулся вперед, постепенно замедляя свой бег. Взревели напоследок двигатели, пассажиры затряслись в своих креслах. За иллюминаторами проплывала залитая ослепительным солнцем африканская земля. Лайнер, словно сбившаяся с курса арктическая птица, окунулся в пекло.
В аэропорту их встречали люди Васильева. Алексей с легкостью вызвал в памяти электронное досье на новорусского магната. Опуская подробности, можно было резюмировать: владелец заводов и пароходов из тех, кого называли предпринимателями-патриотами — из новой волны национально ориентированных бизнесменов, исповедующих идею сильной и независимой России и стойко не переносящих разных олигархов-инородцев и иже с ними. Васильев упрямо поднимал производственную инфраструктуру, соединяя в единую империю множество разбросанных по регионам промышленных объектов, дышащих на ладан. Учредил несколько культурных фондов, строил школы и детские сады, открывал дома культуры и новые храмы, финансировал издание российских литературных журналов и деятельность отечественных киностудий. И еще много чего делал, неизменно добиваясь успехов — действуя, где напором и нажимом, а где хитростью и коварством. Не жалел денег на подкуп чиновников самого высокого ранга, раздавая щедрые подарки, оказывая разнообразные услуги нужным людям.
