— Hola, r-r-rubia! Я Ар-р-р-рмандо. Как тебя зовут, дор-р-рогая?
(Аргентинец!)
Я повертела вокруг головой. Блондинка? Он сказал «rubia». — Это значит «блондинка». Не вижу ни одной блондинки. Ах это я блондинка! Еще полгода назад я высветлила волосы. До сих пор не могу к этому привыкнуть. Однако результат неплох: никогда прежде я не получала столько внимания! Правду говорят: блондинкам живется легче.
Однако как же сильно мне не хватает практического опыта, если дело доходит до флирта! В Нью-Йорке никто не флиртует. Такое впечатление, что всех мужчин в этом городе волнует лишь одно: как бы их не обвинили в сексуальном домогательстве. Флирт с Армандо привнес в мою жизнь приятную новизну, несмотря на то что он был на тридцать пять лет старше моей целевой аудитории. То есть тех мужчин, которые потенциально могли бы меня заинтересовать. Что касается Армандо — вот уж кто умел призвать на помощь все свое очарование. Не удивлюсь, если узнаю, что все аргентинцы посещают обязательные занятия в школе обольщения. Либо этот дар у них врожденный!
Мы немного посидели у бара, поболтали. Армандо рассказал, что в Штаты он приехал лет двадцать назад поработать, но решил здесь остаться. По его акценту, правда, нельзя было сказать, что он так давно здесь, в Америке. По профессии он психолог — кстати, как и половина населения Аргентины, судя по тому, что я слышала. На мой вопрос, правда ли, что в Буэнос-Айресе самое большое число врачевателей душ на душу населения в мире и даже больше, чем в Нью-Йорке, Армандо согласно кивнул. Меня это немало удивило! Все аргентинцы, с которыми мне пришлось иметь дело, отнюдь не производили впечатления нервных или душевнобольных. Наоборот — они вполне уравновешенные. Если уж на то пошло, счастливые! Чересчур даже…
Армандо тем временем ввернул что-то о своем недавнем разводе. Я сочувственно кивнула и поспешила сменить тему — вдруг он, чего доброго, решит, что меня хоть в малейшей степени интересует его семейное положение. Куда более меня интересовало, когда он увлекся танго. Отвечая на мой вопрос, Армандо наклонился ко мне так близко, что я почти отшатнулась. Я не люблю, когда вторгаются в мое личное пространство. Но что я услышала! Еще учась в университете в Буэнос-Айресе, а был он довольно привлекательным (это что — приманка? Но я не клюнула), он подрабатывал себе на жизнь в кафе-кондитерской, где одинокие дамы (старые кошелки?) коротали вечера в объятиях молодых мужчин. Да он жиголо! Теперь понятно, почему такой загар! Пока Армандо говорил, его рука медленно двигалась по стойке бара и к концу тирады про кондитерскую властно накрыла мою руку.
