Особую роль в будущем египетском погребении Ленина и методах его сохранения сыграла тогдашняя желтая пресса. На ее страницах еще в 1922 году было сообщено об открытии английским археологом Говардом Картером погребальной камеры фараона Тутанхамона в Долине царей. Перед тем как совершить полет в вечность, тело владыки Египта прошло обряд мумификации. С лица покойного сняли посмертную гипсовую маску, которая затем отлили из золота.
Для другого из великих царей Египта Джосера в начале третьего тысячелетия до нашей эры зодчий Имхотеп возводит шестиступенчатую пирамиду-усыпальницу. Она имеет разветвленный подземный лабиринт и погребальные камеры для мумий. Пирамиду называют лестницей в небо, которая позволит фараону Джосеру, живому богу египтян, покинуть землю и переселиться в загробный мир.
Многие жители СССР расценивали будущий мавзолей как религиозную святыню. А рабочий Усанов прямо написал Дзержинскому: «…разве в 1917 году не явился нам Спаситель мира в лице великого Спасителя, действительно Спасителя мира Владимира Ильича Ленина. Да. Явился, и тысячу раз скажем, явился Спаситель мира, а если мы все так говорим и верим в своего Спасителя, то я предлагаю, дабы увековечить навсегда память нашего Спасителя, лучший памятник — это начало нового исчисления со дня его появления в народе, то есть в 1917 году»27.
23 января гроб с телом Ленина на специальном поезде отправился в Москву. Вдоль железной дороги, по который следовал состав, собрались тысячи любопытных. Несколько кинокамер снимали происходящее. Одна из них была установлена на передней площадке паровоза и во время движения фиксировала весь путь до первопрестольной.
Окрестные зеваки с интересом и страхом провожали взглядами поезд, в котором ехал в столицу околевший пассажир. Его соратники наблюдали лицо вождя в специальное стеклянное окошко на верхней крышке гроба. На Павелецком вокзале уже находились войска и встречавшие эшелон Дзержинский, Енукидзе и др. При приближении состава они синхронно сняли шапки. Гроб вынесли из вагона, и члены правительства, ЦК партии на веревках, продетых под дном гроба, потащили свою ношу в центр Москвы. Их сопровождал караул ОГПУ, и какие-то ретивые начальники то и дело отдавали команды, размахивали руками, организуя траурную манифестацию. От Павелецкого вокзала за процессией ринулась разношерстная толпа зевак. Мороз крепчал, клубы пара поднимались над головами, и понурые буденовские конники стряхивали иней с заиндевевших усов.
