А теперь разрешите поведать вам о событии столь удивительном, что его можно было бы назвать чудом. Те, кто был в городе, побежали, оставив стены венецианцам. Все хлынули через ворота, каждый старался опередить остальных, чтобы его люди скорее вступили в город и захватили все двадцать пять башен. Дож потребовал лодку и незамедлительно послал гонцов к предводителям крестоносцев сообщить им, что все башни (со стороны Золотого Рога) захвачены и никогда не будут отданы обратно. Сеньоры же так обрадовались этому, что не могли поверить, будто это правда. Венецианцы же начали отсылать во французский лагерь корабли с конями и боевыми скакунами, которые стали их добычей в городе.
Когда император Алексей III увидел, что венецианцы все же ворвались в город, он начал высылать против них свои войска в таком великом множестве, что венецианцы сочли невозможным выстоять против такого врага. Тогда они подожгли дома между собой и греками. А так как в то время ветер дул со стороны венецианцев, огонь заполыхал так сильно, что греки не могли различить своих противников, и те смогли отойти под прикрытие захваченных башен.
В это время император Алексей вывел свои силы из города через другие ворота, что были от нашего лагеря примерно в одной лиге. Через них хлынуло столько, что казалось, будто там собрался весь свет. Выстроив в поле свои боевые отряды, император во главе их поскакал к нашему лагерю. И когда наши французы их увидели, то повсюду схватились за оружие. В этот самый день на страже у осадных орудий были Анри, брат Балдуина, графа Фландрского и Эно, Матье де Валенкур, и Балдуин де Бовуар, и люди из их отрядов. Прямо на виду у них император Алексей развернул множество своих воинов, которые должны были, выйдя из трех ворот, напасть на лагерь с другой стороны.
И тогда в соответствии с планом из лагеря выступили шесть наших боевых отрядов и выстроились перед оградой. Оруженосцы и конюшие пешими стояли позади крупов их коней, лучники же и арбалетчики впереди. Вместе с ними были и двести пеших рыцарей, которые потеряли своих коней. Они неподвижно и настороженно застыли перед своим ограждением, и это было весьма мудро, ибо коль скоро они атаковали бы врага в долине, то греков было такое множество, что наши воины, так сказать, потонули бы в них.
Казалось, будто вся равнина покрыта войсками врагов, которые медленно и в полном порядке двигались вперед. Казалось, мы оказались в совершенно отчаянном положении, потому что у нас было всего шесть боевых отрядов, у греков же – близко к шестидесяти и каждый из них был больше любого нашего. Однако наши стояли таким образом, что к ним нельзя было подступиться иначе, как с фронта.
