Но они ошибались. Вступив на путь, открытый революцией 1789 года, остановиться было невозможно. И огромная заслуга де Токвиля, аристократа по происхождению, либерала по убеждениям, состоит как раз в том, что он не разделял в полной мере иллюзий Гизо и Тьера. Принято считать, что в своих трудах, посвященных Великой французской революции, де Токвиль отрицал ее историческую необходимость и выступал за постепенный характер эволюционного развития Франции. \51\ Однако, как мы уже видели, именно он с наибольшей убежденностью говорил о том, что революция знаменует собой окончательный и бесповоротный разрыв с прошлым. Точно так же его труды по истории демократии в Америке принято рассматривать, особенно в Америке, как дифирамбы этой системе. Но это не так. Ведь де Токвиль утверждал, что, хотя сам он, как и другие образованные люди, испытывает страх перед демократией, она в конце концов пробьет себе дорогу. Это вытекает из самой сути либерализма. Но можно ли придать процессу демократизации такую форму, чтобы избежать якобинства и социальных революций? Ответ на этот вопрос он искал, обратившись к опыту США, и пришел к выводу, что существует неякобинская версия демократии. Тем не менее, давая высокую оценку американской демократии, он не испытывал энтузиазма по отношению к самой системе. Создавая свой замечательный труд, Токвиль считал или, во всяком случае, надеялся, что в 1830 году был заложен прочный фундамент для дальнейшей эволюции французского общества. Он, однако, подчеркивал — и вполне справедливо, — что его неизбежно придется расширять, чтобы обеспечить функционирование политической демократии, которую созданная система, вольно или невольно, породила. Буржуазное общество и пошло в конечном счете по этому пути, однако даже в стране, где произошла революция, серьезно взялись за дело лишь после 1870 года. И, как мы увидим в последней главе, оценка революции в год ее столетия в основном определялась актуальностью решения этой проблемы.
Итак, главный вывод сделан: 1789 и 1793 годы неразрывно связаны между собой. И буржуазный либерализм, и социальные революции XIX и XX столетий ведут свое происхождение от Великой французской революции. В первой главе я попытался показать, каким образом программа буржуазного либерализма нашла свое отражение в опыте французской революции и посвященных ей исследованиях. В следующей главе мы рассмотрим революцию как модель для последующих социальных революций, которые пошли дальше либерализма, и как своего рода эталон для ученых, занимавшихся изучением и оценкой этих революций.
