— Оуэн, ты не должен поддерживать насилие, — сказал старик. В свете обретенной свободы, это высказывание казалось вызванным скорее чувством долга, чем глубокой убежденностью. — Ты начал круг насилия. Это неправильно.
— Мы поговорим с вами перед уходом, чтобы вы, также как и мы, смогли все понять, — убеждающе произнес бывший Говорящий Уилтертона. — Нам надо делать это, чтобы по-настоящему освободиться от насилия и жестокости. Лорд Рал показал нам, что насилие совершается не потому, что мы захотели вернуть себе право распоряжаться своей жизнью. Враги мучили и убивали нас потому, что нам не хватало смелости сделать необходимое: сопротивляться, сокрушить и разгромить войско убийц нашего народа. Если вы останетесь верны долгу перед собой и теми, кого вы любите, вы разобьете врага, да так, что он долго не сможет причинить вам никакого вреда. Тогда не будет никакого круга насилия, будет конец насилия. Тогда и только тогда воцарятся истинный мир и свобода.
— Подобные действия никогда не приводят к хорошему, только провоцируют насилие, — возразил старик.
— Оглянись вокруг, — ответил Энсон. — Этой ночью насилие не началось, а закончилось. Насилие прекратилось, когда умерли те, кто его совершал.
Люди кивали друг другу. Внезапное освобождение из когтей ужаса, насаждаемого Имперским Орденом, вырвало их из темноты заблуждения. Радость восторжествовала над страхом. Они смотрели на мир отрытыми глазами.
— Вы должны понять то, что удалось понять нам, — продолжал Оуэн. — Поверьте, ничто не возвращается. То, что у нас позади, осталось далеко в прошлом.
Ричард заметил, что пришедшие с ним люди больше не сутулятся. Они стояли, высоко подняв головы.
— Мы выбрали жизнь, — сказал Оуэн, показав на своих друзей, стоящих с оружием в руках. — Поступив так, мы обрели истинную свободу.
— Думаю, мы все выбрали, — согласился старик.
Зедд нахмурился, пытаясь сконцентрироваться на предмете, который Сестра Тахира положила перед ним на стол.
Он поднял глаза, посмотрел на Сестру, на ее недовольное лицо, украшенное горбатым носом.
— Ну? — потребовала она.
Зедд посмотрел вниз на лежащую перед ним вещь. Это был покрытый кожей шар, раскрашенный голубыми и розовыми зигзагами.
Что же это такое, настолько знакомое и настолько далеко запрятанное в памяти?
Он моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Шея сильно болела. Один из отцов, услышав как в соседней палатке кричит от боли его малыш, схватил Зедда за волосы и потащил его прочь от других родителей, которые, толкая и хватая мужчину, стремились сами добраться до старика. Мышцы на шее были порваны, поэтому поднимать голову было невыносимо больно. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с пытками, которые пришлись на долю ребенка.
