-- Сиди, мальчик, -- сказала пожилая меотянка, орудовавшая у огня. -Я сейчас дам тебе чебреца с лимонником. У кого масло?
Она наполнила горячим отваром глиняный скифос, и Делайс долго грел окоченевшие пальцы на его расписных стенках.
-- Может, ему меду развести? -- предложила молодая круглолицая синдийка, которая вместе со старухой притащила пленного к огню.
-- А есть? -- с сомнением спросила Бреселида. -- Радка, посмотри, мы брали соты?
Мед, растаявший в горячем чебреце с маслом, пить было приятно. Жаркое варево сначала обожгло горло, потом согрело желудок и заструилось по жилам. Через минуту смертельно усталого Делайса разморило и он лег. На него сверху набросали еще волчьих шкур, и сын архонта почувствовал, что холод, наконец, отступает.
Сквозь пелену дремоты он видел сидящих у костра женщин. Евших, пивших, разговаривавших о своем. И удивился тому, что они ни чем не злее него самого. Просто враги. На время похода -- не больше. А изменись положение, снова станут союзниками. Почему они должны его жалеть? Только потому, что ему самому себя жалко?
-- Эта Македа, стерва, каких мало. -- сказала седая. -- Доверили довезти пленного, специальную охрану дали: видать, важная птица. Не-ет, уездила в хвост и в гриву.
-- Она считает, что угадала волю царицы. -- усмехнулась Бреселида. -Собачья преданность: смотреть хозяйке в рот и додумывать, что тебе прямо не сказали.
-- Так можно и промахнуться, -- пожала плечами седая. -- Ваша бабка этого не любила. Потому мы с ней и ладили. А Ламакеда, как сейчас Тиргитао, слова поперек пережить не могла. Живо лишила меня сотни. Вот и хожу на старости лет в простых всадницах. -- она присвистнула. -- За один возглас против!
-- Зато тебе не в чем себя упрекнуть. -- Бреселида хлопнула ее по плечу.
Это было последнее, что слышал Делайс, прежде чем сон накатил на него теплой волной.
* * *
Утром Бреселида прогнала Македу с ее всадницами обратно. Она не скрывала раздражения и обещала обо всем рассказать царице. Крик сотниц был слышен даже из телег с пленными, хотя обе женщины предусмотрительно отошли в степь.
-- Пантикапейская потаскуха! -- вопила Македа.
-- Овца в клещах! Лишайная гадюка!
Делайс попытался это представить. Вышло забавно.
Бреселида быстрым шагом возвращалась в лагерь. Она была не в том настроении, когда с ней можно спорить. Всадница не позволила сыну архонта ехать верхом, поскольку его сильно знобило. Делайса положили на телегу, укрыли шкурами и тронулись в путь.
