Топорик побежал к повозке. Непонятное зрелище сильно напугало его. Как он раньше не заметил факелы! Наверное, там, подальше на запад, низина… И что это вообще может быть? Разбойники из местных, выследившие повозку? К чему им идти открыто, освещая себе дорогу? Войска? Имперские солдаты или Братство Красной Свободы? Чепуха. Военные ни за что не будут передвигаться по ночам без крайней необходимости, да и двадцать человек – как-то слабовато для войска. Стража? Рейтары с заставы? Откуда здесь рейтары…
Добежав, мальчик прыгнул в повозку, схватился за вожжи. Хорошо, не успел распрячь… Битюг в ответ на удар по спине замотал гривой и недовольно заржал.
– Да тихо ты! – зашипел на него Топорик и снова хлестнул вожжами.
Животное прянуло в сторону, жалобно захрипев. Долгие переходы и постоянная нехватка воды и пищи вконец истощили битюга. Мальчик понял – до утра ему вряд ли удастся сдвинуть его с места.
Он свалился на землю, отбежал чуть назад… Факелы колыхались много ближе. Теперь можно было разобрать, что это не совсем и факелы. Длинные, в человеческий рост, жерди с пылающими тряпками, пропитанными смолой, на верхушках. Силуэты под огненными отблесками двигались нестройно, вразнобой. Нет, это точно не солдаты… Некоторые из идущих спотыкались и падали. Поднимались и шли дальше. И было слышно, как они выкрикивают что-то хриплыми, надорванными от долгого крика голосами.
Мальчик снова метнулся к повозке. Спасительная мысль о том, что, наверное, все не так страшно, как ему показалось вначале, что это шествие может быть каким-нибудь празднованием по здешнему обычаю, помешала Топорику посильнее толкнуть колдуна. Он лишь тронул его за плечо.
Колдун не пошевелился. Даже не открыл глаз. Янас схватил битюга под уздцы, потащил его прочь с пути идущих, но тот и не думал повиноваться. Громко и протестующее заржал.
С запада тотчас откликнулись пронзительно и многоголосо. Услышали…
Оставив битюга в покое, мальчик опять повернулся назад. Факелы прыгали и раскачивались так, будто идущие перешли на бег. И в их воплях теперь ясно читалась угроза. Проклиная дурацкую свою нерешительность, Топорик ударил ногой по повозке и рванул полог.
– Просыпайся! – заорал он.
Колдун открыл глаза, и мальчик отпрыгнул. Оглянувшись, он увидел нечто такое, что заставило его закричать от ужаса. Лица под факелами были вовсе не человеческими лицами, а страшными звериными мордами. Собачьи, волчьи, свиные, козлиные морды с неподвижно разверстыми пастями, откуда рвались яростные вопли. И масляно блестели под огненным светом слюдяные глаза.
