— Сомневаюсь. Самум ведь сказал, что опасался, как бы Малыш нам груз не испортил. Даже ножны расстегнул. Что бы мы делали, если бы парень этого майора запорол? — возразил Руков, явно довольный поведением Никсона в беседе с пришлым офицером.
Благо посланные для страховки Самум и Упырь отлично расслышали все из беседы их новичка с офицером Особого отдела. Только вот почему Малыш сам не рассказывает об этой беседе?
— А что тут сделаешь? — удивился сержант. — Доложил бы о нападении имперцев и гибели груза в бою. У меня самого такой соблазн был. Не поверишь, как руки чешутся.
— Верю. Только этот майор не простой. Мы стоим в пятнадцати минутах бега от имперского лагеря, и ни одна вошь к нам оттуда еще не пожаловала. Малыш опять же за кем-то бегал. Да и кратер этот... Спинным мозгом чую, быть беде.
— Вот ты еще не каркай, — разозлился сержант, махнув рукой. — Без твоего чутья тошно. Иди вон лучше проверь, кто чем занимается.
— А что проверять-то? Отдыхают все. Или мне как в линейных подразделениях для них работу придумывать? Отдыхают — и пусть отдыхают.
— Пусть, — согласился сержант. — И ты иди отдыхать. Не стой над душой. Только дозорных не забывай менять.
Недовольно что-то ворча, капрал ушел, оставив командира в покое. А сержант чувствовал, как небывалая для него тревога, словно какое-то неведомое чудовище из детских страхов, ворочается в его душе.
* * *
Три дня прошли в таком же непонятном ожидании, как и первый. Особист брал с собой одного из бойцов, стараясь не повторяться в выборе, и уходил, пропадая на несколько часов в странном котловане. Вернувшись, он ни словом не объяснял сержанту ни целей своих вылазок, ни дальнейших планов. Посылаемым следом за ним наблюдателям также нечем было поделиться со своим командиром. Даже загадочное движение, видимое всеми только в секторе бокового зрения, не поддавалось пониманию и разгадке. Те, кто наблюдал со стороны, не видели вовсе ничего, а тот, кому это движение было заметно, так и не смог увидеть его источник прямым взглядом. И это при том, что этим вопросом озадачился и сам Самум, являющийся великолепным следопытом.
Уже на третий день бесплодных попыток рассмотреть невидимое Макфлай, выслушав очередной доклад своих бойцов, неожиданно вспомнил слова старого вождя: «...А когда он останавливался, я совсем терял его из вида. Он как пляшущий воздух над долиной в жаркий день...» Может быть, рядом с ними сейчас как раз и бегал такой «демон», по ему одному известной причине решивший поиграть то ли в прятки, то ли в догонялки.
