Наконец Генеральный секретарь, или, иначе, Ministre General, прекратил хождение и повернулся лицом к присутствующим. Щегольски одетый, моложавый Эддор в этот момент с неповторимой сладостью зевнул и, будучи человеком воспитанным, прикрыл рот ладонью. Джеррил Карсон потягивал кофе. Советник, отвечающий за столичный город, выглядел совсем больным: лицо серое, взгляд усталый, брыльца совсем обвисли. Генеральный секретарь поймал себя на мысли, что сочувствует ему. Всем известно, с какой одержимостью Джеррил мечтает посчитаться с Кастанаверасом, пусть это желание никогда не отражалось на его лице. По-видимому, страсть, сжигавшая его изнутри, в последние недели дала особенно страшный рецидив.
– Шарль? – подал голос Амньер. Эддор оторвался от портативного компьютера, пристроенного на коленях:
– Да?
– Вы что-нибудь нарыли на Малко?
– Нет.
Амньер никак не прореагировал, и Эддор поинтересовался:
– Вы ожидали чего-то другого, сэр?
Генеральный секретарь по-прежнему хранил молчание, тогда советник с плохо скрытым раздражением в голосе заявил:
– Он чист. Никаких связей с «Обществом Джонни Реба» и подпольщиками из «Эризиан Клау». Недавно мы задержали полубезумного «идейного», промыли ему мозги. Большинство нелегалов практически ничего не знают о том, что творится за пределами их подпольных групп. Телепаты их не интересуют. Никто из них никогда не слыхал о «товарище» Малко Калхари. Вряд ли подполье догадается вступить с ним в контакт, у них мозгов на это не хватит. Так же, впрочем, как и Калхари вряд ли придет в голову установить контакт с теми, кто только и мечтает о бунте.
– Но что-то на него должно быть? – спросил Амньер. – Я прекрасно знаю Малко. Он всегда недолюбливал Объединение.
Эддор чуть приподнял правую бровь, глянул с удивлением.
– Конечно. Стоит только поискать. Вопрос в том, что и как искать.
– То есть?
Годы, проведенные в Гарварде, а также многолетний опыт публичной политической говорильни заметно сказались на речи Эддора. По мнению Генерального секретаря, Шарль казался наиболее приятным и искренним человеком в его окружении. Сам Амньер выдвинулся из среды таких же лощеных чиновников, каким был Шарль Эддор. Единственным недостатком Шарля можно считать искусство выражаться туманно. Поймать его, заставить прислушаться к иносказанию, намеку, когда Эддор этого не хотел, было совершенно невозможно. В подобных случаях советник вертелся как уж, требовал ясности, причем в такой изощренной форме демонстрировал свою недогадливость, что с ним ничего нельзя было поделать. Не понимаю – и точка!
