Время шло. Сюзанна со своими сотрудниками набиралась опыта, и в 2036 году был получен, если так можно выразиться, Джохан Макартур. В отличие от Дженни Макконел, его можно считать первым подлинным геником, то есть воспроизведенным от первого до последнего гена естественным путем. Решение такой задачи было найдено Сюзанной за год до рождения этого удивительного создания. Шесть подобных геников родились между 2036 и 2042 годами.
В 2040 году Дэррила Амньера утвердили в должности Генерального прокурора Объединенного Совета.
Еще через десятилетие Бюро по биотехнологиям и верхушка Миротворческих сил, контролировавшая это учреждение, надумали окончательно покончить с Карлом Кастанаверасом. Они сочли создание подобного существа роковой ошибкой, тупиковой ветвью развития целого направления биогенетических технологий.
Правда, на первый взгляд «неудачный объект» выглядел несколько необычно. Это был крепкий, отличавшийся редким здоровьем и сообразительностью молодой человек. Он оказался куда сильнее, чем можно было ожидать от человека с подобной мышечной массой, куда выносливее, и это опять же при том условии, что Кастанаверас вовсе не обладал какими-то исключительными физическими данными. Карл бегал с недоступной для обычного человека скоростью. К сожалению, внутренний мир Кастанавераса, его эмоциональная составляющая особой устойчивостью не отличались. Более того, Карла порой преследовали необъяснимые спады настроения, выражавшиеся в приступах депрессии, а порой во взрывных, непредсказуемых поступках. В такие минуты он не знал удержу, однако при всем при том не было случая, отмеченного в лабораторных записях, когда бы «подопытный объект» позволял себе что-либо выходящее за рамки закона или предписанных правил. Он умел сдерживать свои порывы, но никто не мог сказать наверняка, на сколько его хватит.
Другой характерной чертой душевного склада Кастанавераса была его щепетильность в исполнении законов и общественных установлений, резко отличавшая его от всякого обычного, то есть «нормального», человека, который соврет – недорого возьмет, если появится возможность безнаказанно цапнуть чужую собственность, обязательно воспользуется ею. Ну все как обычно. Карл Кастанаверас, напротив, отличался редкой щепетильностью в этих вопросах, этаким «врожденным» законопослушанием.
Поверьте, мне, Рассказчику, трудно сообщать такие подробности о моем знаменитом предке, однако истина в том и состоит, чтобы всякий взявшийся за изложение исторических событий не скрывал ничего, что, как многим кажется, бросает тень на описываемого героя. Со своей стороны, я вынужден признать, что между смертью невинного Хорхе Родригеса и, как бы выразиться точнее, эмоциональной «разбросанностью» Карла существовала какая-то таинственная, незримая связь.
