— Но…
— Эта девушка — ведьма, которая узнает, чем мы занимались, когда, вернее, если ты вернешься?
— Нет, но…
Ирина бросила на него взгляд, похожий на бортовой залп, прошипела что-то, не переводимое языковыми заклинаниями, и удалилась.
“И как же поступать в таких ситуациях? — подумал Гарет. — Я ведь всегда считал, что человек, ответивший честно, может рассчитывать если не на уважение, то по крайней мере на понимание. А теперь я приобрел еще одного врага. Эта женщина вела себя как… как мужчина!”
Все произошедшее вдруг показалось ему таким смешным, что он расхохотался и решил, что пора возвращаться на “Стойкий”. Ему предстояло обдумать, как продавать груз, и постараться не вспоминать, какой красивой была Ирина.
“Стойкий” вытащили на мягкий песок, и матросы, закрепив блоки между мачтами и пальмами, стали килевать корабль. Корпус был зеленым и грязным, повсюду распространился запах гниющих моллюсков.
— В романах об этом не пишут, — сказал Кнол Н'б'ри и крикнул: — Эй, ребята, поднимайте толстые задницы и принимайтесь за работу.
Сидевшие в тени матросы застонали, поднялись, взяли скребки, зажгли факелы и принялись чистить корпус корабля. Впрочем, работали они хорошо и быстро. Все думали о том, какая участь их ждет, если в лагуну войдет эскадра кораблей линиятов, а у них не будет возможности не только ответить огнем, но даже спастись бегством.
Невольничий корабль линиятов, который Гарет решил назвать “Свободой”, что, как и в случае с “Мстителем”, учитывало предысторию корабля и то, как Гарет намеревался использовать его в будущем, был отшвартован к берегу перед отливом.
На мелководье, в одних обрезанных бриджах, стоял произносивший заклинание Дафлемер. Рядом с ним, повторяя все слова и жесты волшебника, возвышался Лабала.
У тросов находилось не больше дюжины матросов. Корабль под воздействием заклинания неумолимо шел к берегу, словно его тянули портовые лебедки.
С громким скрежетом корабль был вытащен на берег, и тут же к нему подбежали опытные островитяне с подпорками, чтобы корабль не завалился на борт. Дафлемер замолчал.
— А теперь, мой друг, — обратился он к Лабале, — подойди и закрепи свой корабль, как я тебя учил.
Лабала кивнул, поднял с земли камень и подбежал к одной из подпорок. Он прикоснулся камнем к песку рядом с подпоркой и проговорил нараспев:
— Стань твердой,
Как раньше.
Пусть не влияет на тебя ни вода,
Ни ветер.
Будь прямой,
Будь твердой.
Дафлемер выбрался на берег.
— Многообещающий парень, — сказан он Гарету. — Жаль только, не умеет писать.
