Вампира на крышах не было. Видимо, он уже успел спрыгнуть вниз и скрыться внутри какого-нибудь дома или в одном из покосившихся, старых сараев, примыкавших вплотную к домам с тыльной стороны. Продолжать поиски было бессмысленно. Беглец вряд ли бы стал сидеть на одном месте, поскольку мог легко передвигаться внутри строений, притом не только заброшенных.
«Зато размялся!» – утешил себя Дарк, решивший более не утруждаться бестолковым занятием, а вернуться в подвал и осмотреть дверь, ведущую к тайному ходу. Естественно, моррон не надеялся, что она окажется незапертой, но чуть-чуть поковыряться в замке следовало. Если бы он оказался простым, то стоило бы где-то разжиться воровским инструментом; если же сложным, то кроме отмычек пришлось бы найти и мастера темных дел. Одним словом, у Аламеза было чем заняться в ближайшие часы. Он уже собирался уходить, но перед тем, как покинуть крышу, все же дошел до ее края и склонился вниз, надеясь, что вдруг увидит едва заметный дымок, просачивающийся сквозь доски одного из сараев. Пробежавшийся под солнцем вампир, несмотря на плащ и одежду, всяко должен был дымить ничуть не меньше костра, затушенного лихо – по унтер-офицерски.
К сожалению, при воскрешении Коллективный Разум не одарил моррона второй парой глаз, например на затылке, где они сейчас оказались бы весьма кстати. Осматривающий двор внизу и крыши ближайших сараев, Аламез не заметил, что у него за спиной сначала лишь задрожал воздух, а затем возникла окутанная клубами пара фигура мужчины в черном-пречерном плаще.
Удар в спину во все времена считался подлым и низким, но, кроме того, он может еще оказаться и смертельным, если нанесен острым кинжалом или если жертва находится на большой высоте. Совсем недавно сильно пострадавшая спина Дарка ощутила на себе тяжесть еще одного удара. Так и не успев сообразить, что же произошло, моррон полетел вниз, а уже через миг неподвижно лежал на мостовой в луже собственной крови, с разбитой головой и с торчащими наружу костями.
Хоть многие люди и боятся боли, но на самом деле она не такая уж и страшная штука, поскольку сама по себе вреда не наносит, а польза от нее какая-никакая есть. Боль можно перебороть, ее можно перетерпеть; если же спазмы да рези частенько жалуют в гости – то даже свыкнуться с ней. С этой точки зрения боль весьма похожа на неугомонного деревенского петуха, голосящего каждое утро. Сначала его кукареканье бесит, затем лишь слегка раздражает, вызывая недовольное ворчание желающих еще недолго понежиться в постелях, а затем лишь служит сигналом о наступлении утра. Так и боль. Она всего лишь дело привычки и хороший учитель, чьи упражнения формируют навык, как держать себя в руках и воспринимать происходящее с тобой без эмоций, с отрешенным безразличием.
