— Тебе-то какое дело, кому он достанется, хоть бы и жидам! Не ты же приобрел!
— А ты не гавкай!
— Это ты гавкаешь!
Йошко, которого это больше всего касалось, попыхивая сигаретой, хладнокровно заметил:
— Оставь его, Мица! Лучше принеси ужин! Мне нужно рано утром в город! А сейчас я хочу спать!
Старый Смудж, навестивший жену и принятый ею довольно неприязненно, вернулся назад и, услышав все через открытые двери, устало сказал:
— Неси, неси, Мица, и мама хочет есть! А ты, Васо, садись ужинать с нами!
Мица, что-то про себя бормоча, удалилась, а Васо с удовольствием потянулся и окинул взглядом комнату, пытаясь отыскать шинель и саблю.
— Где моя жена? — спросил он, неизвестно к кому обращаясь. — Здесь я ужинать не собираюсь!
— Да куда же ты, Васо, в такую грязь? — подал голос капитан, не скрывая своего удивления. — Еще и бричка не приехала! Поэтому и я задержался!
И нотариус, поначалу вроде бы раздумывающий, остаться ему или нет, но, будучи холостяком, охотно принял приглашение поужинать, согласившись с капитаном, что глупо идти пешком по грязи, если за тобой должна приехать бричка! У него, к сожалению, ее не было!
— Бричка должна с минуты на минуту быть здесь! — нахмурившись, проронил Васо, которому никак не удавалось пристегнуть к поясу саблю. Его жена в это время вносила в комнату противень с жарким, от которого шел такой аромат, что у него потекли слюнки. Он собирался приказать ей одеваться, упрекнув при всех, что ее здесь используют как служанку, но запах жаркого и мысль о дожде обезоружили его. Он только презрительно фыркнул и, не снимая сабли, сел за стол — тесть уступил ему место.
Ужин начался, и когда Пепа и Мица сели, выставив на стол всю еду, стало ясно, что она, как обычно, слишком обильная и жирная. Лицо нотариуса все больше расплывалось от удовольствия, в конце концов улыбнулся и Васо в ответ на один из рассказанных Ножицей анекдотов. Только из соседней комнаты доносился голос госпожи Резики, жаловавшейся, что ей не несут ужин.
Между тем его уже вносил бледный, с пшеничного цвета бородкой, казалось, чахоточный русский, одетый по-военному. Это был Мицин любовник и кандидат во вторые мужья.
Обруганный госпожой Резикой за нерасторопность, он тихо, словно тень, с жалкой улыбкой на губах, пожелав всем приятного аппетита, собрался удалиться на кухню.
— А кто остался в сарае с людьми? — подавленный, ушедший в себя, осторожно подал голос старый Смудж; до этого гостей в сарае обслуживал русский.
