– Какие-то трусливые у тебя офицеры выходят.
– Так нас учат воевать в академии, ставя во главу угла управление личным составом, а не стремление лично пострелять из винтовки или добавить на свой счет еще несколько зарубленных врагов. Не поверите – уже майором работы бумажной столько, что голова кругом идет. Я ведь сейчас в штабе полка служу.
– Вот оно что, – улыбнулся Андрей Иванович. – А я думаю, что же не так в том, что вы говорите. Вроде бы командир батальона так размышлять не должен.
– Как должен размышлять командир батальона, я думаю, лучше видно аттестационной комиссии, – вернул грубость Федор Дмитриевич. – Его Императорское Величество постановил так воевать и так думать, от того и пляшут. Или вы считаете, что его новое учение о войне оказалось негодным?
– Конечно! Обычная глупость!
– Не боитесь так говорить об Императоре?
– Вы же офицер, а не базарная баба, чего мне бояться? – С вызовом спросил Хрущев.
– Продолжайте.
– Я думаю, что Александр – просто очень удачливый человек, который воспользовался ситуацией и более хитростью, чем воинским искусством, добился военного успеха. Ну не может офицер сидеть в тылу и дергать за ниточки! Личная храбрость, выучка и пример – вот основа русского воинского мастерства. Коли ты кавалерист, так изволь возглавить атаку лично, а не наблюдать за ней издалека. Ты отец своих солдат, которых и ведешь за собой. Разве не так?
– Так. Но то уровень управления младшего командного состава и унтер-офицеров. Вы поймите, дорогой Андрей Иванович, что, находясь на острие атаки даже во главе батальона при современном бое, вы не можете им управлять. Отдали приказ двигаться туда-то, и все. А что там творится на флангах – никому не ясно. Особенно если наступать по-новому, рассыпным строем, гибко управляя ротами и взводами, а не как раньше – батальонной коробкой двигаться на позиции врага. Война изменилась. Слишком изменилась.
– Да что в ней поменялось-то? – скептически переспросил Хрущев.
– Все, – улыбнулся Лаврененко. – Можно сказать, что война времен Наполеона Бонапарта и сейчас – две большие разницы. Вспомните – еще семьдесят лет назад лихая атака кирасир могла решить исход сражения. Сейчас же она обречена на провал из-за губительности стрелкового и артиллерийского огня. Вы даже не представляете, насколько печально мне это осознавать.
– Да бросьте! Вы же были со мной в этой Богом проклятой Азиатской кампании. Я своими глазами видел решительные успехи от атак легкой кавалерии белым оружием на этих бандитов.
