Восточный корпус был вытянутым оштукатуренным зданием, внешний вид которого никак не вязался с окружающим пейзажем. Высокие узкие окна закрывались наглухо и создавали ощущение унылой безликости. Возможно, все-таки это была тюрьма, хотя и замаскированная. Остролистый кустарник, окружавший лужайку перед зданием, более напоминал ограду, чем зеленые насаждения. Трава казалась неживой даже под дождем.
Так же выглядела и шеренга подростков, направлявшихся строем к главному подъезду в то время, как я подходил туда… Мальчики почти всех возрастов, от двенадцати до двадцати лет, и на вид самые разные, с одной-единственной общей чертой: они маршировали с опущенными головами, словно солдаты побежденной армии. И мне вспомнились молоденькие солдаты, которых мы брали в плен на Рейне в последние дни прошлой войны.
Двое студентов-руководителей поддерживали некоторое подобие строя. Я последовал за ними и вошел в большую комнату, вероятно для отдыха, обставленную довольно ветхой мебелью. Руководители прошли прямо к столу для пинг-понга, взяли ракетки и начали быструю и резкую игру. Несколько ребят стали наблюдать за игрой, четверо или пятеро уткнулись в комиксы. Большинство же столпилось вокруг меня, уставившись мне прямо в лицо. Молодой парень, на физиономии которого пробивалась поросль и которому уже следовало бы начать бриться, улыбаясь, подошел ко мне. Его улыбка была просто ослепительна, но она быстро исчезла, оставив ощущение оптического обмана. Он встал настолько близко, что слегка толкнул меня локтем. Некоторые собаки вот так же подталкивают вас, как бы испытывая ваше дружелюбие.
— Вы новый надзиратель?
— Я думал, что здесь надзиратель — мистер Патч.
— Он не выдерживает. — Некоторые ребята хихикнули. Заросший парень играл роль местного клоуна. — Это страшная тюрьма. И они никогда не выдерживают.
— Мне она не кажется такой уж страшной.
— Понятно. Вы ведь здесь не сидите.
— Где мистер Патч?
— В столовой. Он будет здесь через минуту. Мы тогда устроим забаву.
— Ты болтаешь довольно цинично для своего возраста. Сколько тебе лет?
— Девяносто девять. — Его слушатели одобрительно засмеялись. — А мистеру Патчу только сорок восемь. Ему трудно быть моим воображаемым отцом.
— Ну а миссис Маллоу я смогу увидеть?
— Она у себя в комнате, пьет свой ленч. Миссис Маллоу всегда пьет свой ленч. — Злость в его глазах сменилась еще более темным чувством. — Вы папа?
— Нет.
Сзади прыгал пинг-понговый шарик, вперед-назад, вперед-назад…
