Бернгорст доложил, что ничего особенного он не видел. Ему приказали отвозить фейерверк — он и повез. В Преображенском полку был шум, это правда. Многие солдаты бегали с обнаженными тесаками, многие — с ружьями, сильно кричали.
— Что кричали? Вы расслышали? — спросил Миних.
— О, ничего особенного, — ответил поручик. — Они желали здоровья императрице Екатерине Алексеевне, без команды стреляли вверх. Больше я не слышал. Мое дело — везти фейерверк.
Миних сочувственно посмотрел на Петра Федоровича.
— Боюсь, что вы далеко по службе не продвинетесь, господин офицер, — сказал по-немецки Миних и предложил: — Не угодно ли во дворец, ваше величество? Час обеденный.
Петр Федорович покорно повернулся и пошел прочь от залива. Остальные двинулись следом.
По пути Миниху вручили записку. Ее доставил крестьянин, тому передал приезжий из Петербурга, наказав непременно доставить во дворец, отдать слугам, чтобы дошла до государя.
Миних посмотрел записку и, грустно покачав головой, протянул ее Петру Федоровичу. Бывший его камердинер Брессон, ныне директор гобеленовой мануфактуры, в нескольких строках извещал своего благодетеля, что петербургские солдаты объявили государыней Екатерину и хотят идти его искать, чтобы заставить отказаться от престола.
Петр Федорович, прочитав записку, разжал пальцы, и бумажка упала на песок аллеи. Он шел, глядя прямо вперед, записку подняли, и она у каждого побывала в руках. А из хвоста процессии прибежало известие, что во главе бунтующих солдат — гетман Кирилл Разумовский, командир Измайловского полка.
Услышав эту новость, Петр Федорович приказал послать за его старшим братом графом Алексеем Разумовским, негласным мужем покойной императрицы Елизаветы Петровны — он жил в своем поместье Гостилицы за Ораниенбаумом.
Отдав это распоряжение, Петр Федорович остановился у моста через канал, вдоль которого проходила парковая аллея. Его тотчас окружили главные советчики — Роман Воронцов, Мельгунов, Измайлов, Гудович. За ними группами расположились менее приближенные лица. Дамы с немногими кавалерами остались поодаль.
Петр Федорович, трезвый и унылый, молчал. Генералы говорили, не слушая один другого, и каждый предлагал государю свой совет. Самый смелый, можно сказать — отчаянный, заключался в том, что, мол, надо сейчас же государю скакать в Петербург, явиться перед гвардией и народом и сказать… сказать хотя бы о том, что у него законные права на российский престол, а Екатерина никаких прав не имеет, спросить, кто чем недоволен, и обещать все исправить. Великое дело — прийти в толпу самому, воззвать к благоразумию и честности. Государь Петр Алексеевич, вечная ему память, всегда сам предотвращал опасности и действовал личным примером.
