— Понимаешь, Денис…
А Денису Ивановичу не хотелось вести серьезный разговор. Водка растекалась по телу, согревая каждую клеточку, приятно будоражила. Хотелось только улыбаться и ничего больше. А Вячеслав Андреевич мрачнел и мрачнел. Денис Иванович не понимал его. Чего это он такой кислый? Норовит завести разговор о чем то тяжелом. Чудак, ей-богу!
Между тем женщины собрали обед. Денис Иванович похвалил хозяйку:
— Золотые руки у тебя, Тося, вишь, какой уют навела. А его, — кивнул на Вячеслава Андреевича, — гони на рыбалку. Дома зимой насидится.
Тося ничего не ответила. Шура взглянула на мужа исподлобья и незаметно для других с упреком покачала головой: мол, не суйся ты со своими советами. Захмелел, вот и болтаешь всякое. Вячеслав Андреевич жег одну папиросу за другой. Тося раздраженно заметила:
— Хватит курить! А то все уже копчеными стали.
Он с усмешкой раздавил папиросу в пепельнице, мрачно пошутил:
— Вот, брат Денис, и толкуй после этого о демократии.
Долго засиживаться у Синицких не стали. Денис Иванович всю дорогу мурлыкал под нос песенку. Шура не обронила ни слова. Дома с обидой сказала:
— С тобой только по гостям ходить.
Наутро Денис Иванович проснулся с головной болью, мучительно старался припомнить, что же с ним было вчера, не совершил ли он какую-нибудь глупость. Шура с ним не разговаривала. Он хотел спросить почему, но не стал первым набиваться. Сама скажет, если надо. На работе мучился, мысленно ругался с женой. Нет, в самом деле, чего это она дуется? Вечером долго вопросительно поглядывал на жену, ходил вокруг нее, пытался заглянуть в глаза. Она не выдержала и засмеялась:
— Ну, чего ты ходишь, как кот вокруг горячей каши?
— А как он ходит?
— Как ты вот. Тебе чего?
— Чем же я провинился?
— Тебя вчера у Синицких будто прорвало.
— А что?
— Неужели не заметил, что людям не до твоей болтовни?
— Лишнего сказал?
— Ах, боже мой! — поморщилась Шура. — Не в этом дело.
— Ты от меня требуешь черт-те что, — обиделся Денис Иванович. — Ну были в гостях, ну выпили, ну поболтали. А иначе зачем же было ходить в гости?
— Надо ж чувствовать, Может у них горе?
— Горе? — уставился Денис Иванович на жену. — Какое горе? Откуда ты взяла?
И тут Денис Иванович отчетливо вспомнил, как Вячеслав Андреевич напрашивался на какой-то разговор. Но какое же горе у Синицких?
— У них дело дошло до развода, — тихо сказала Шура. — Тося просила, чтобы ты поговорил с Вячеславом.
— Погоди, погоди, ты что-то путаешь…
