Несбалансированность их отношений, их непредсказуемость возбуждали в Арине азарт. Будучи по своей природе не очень темпераментной в сексуальном плане женщиной, она пыталась получить острые ощущения еще и в психологическом плане. С Лохманом, отношения с которым были предсказуемы до мелочей, таких чувств она испытать не могла.
Она понимала, что с Фоминым они не будут никогда вместе… Они были слишком похожи друг на друга в этом своем умении все понять с первого взгляда, и вместе им было бы трудно. Тогда бы исчез элемент неожиданности в их отношениях, и ей сразу стало бы скучно.
— А я в Москве буду несколько дней, — вдруг радостно сообщил Фомин.
— Я тоже… — отозвалась Арина.
— У меня там очень важное дело, касающееся моих перспектив! — Фомин поднял указательный палец вверх. — А мои перспективы означают хорошее не только для меня, но и для всех моих друзей.
— И это замечательно! — ласково улыбнулась Арина.
— А ты — мой самый лучший друг… Делай выводы! — Фомин снова раскатисто засмеялся и вдруг сложил губы в трубочку.
Это у них давно уже стало ритуальным — такое приветствие — предложение поцелуя в губы, полудемонстративного, полудружеского, полуэротического… Впрочем, как Арина, так и Борис не любили ничего однозначного. Они всегда в своей жизни играли на полутонах. И неважно, что потом картина сводилась все равно к чему-то определенному. Удовольствие доставляла сама игра, сам процесс, а не его результат.
Арина, чуть подумав, решила ответить на предложение Бориса и, приблизив свои губы к его, поцеловалась с ним.
— Я всегда верила в дружбу между женщиной и мужчиной, — отстранившись и еще раз кокетливо улыбнувшись, сказала она.
Она поднесла свой бокал к бокалу Бориса. Мгновение спустя они пили вино, глядя в глаза друг другу. Сейчас они были вместе, в замкнутом пространстве, именуемом купе спального вагона. И где-то там, уже далеко позади, остались Катя Удальцова и Витя Лохман, полностью зависимые от них, находившихся здесь, в этом купе.
За окном уже было почти темно. Поезд на всех парах двигался на северо-запад, в направлении столицы. Из открытого окна врывался прохладный воздух, что после жаркого дня и принятия алкоголя внутрь, безусловно, было приятно для двух почти влюбленных в этот момент друг в друга людей.
Они немного помолчали, наслаждаясь дуновением ветра.
В принципе все было понятно и без слов. Арина была настолько уверена в себе как женщина — к этому было много оснований, ее многие считали красавицей, — что не сомневалась в том, что в душе Бориса Фомина сейчас бушует океан страсти и желания. Ему нужен был лишь один небольшой толчок, чтобы поток эмоций гигантской лавой вырвался наружу.
