— Ну, и какое же у него лицо? — скривился мужик. Это был Фигнер.
— Щёки впалые, глаза навыкате, усищи. Лысый совсем. Голова — как голый череп! Поневоле подумаешь, что такой человек на что угодно решиться может…
— Под ваше описание, Раевский, подходит только один человек. У него и прозвище такое — Мёртвая голова. Это князь Гагарин, хм… «Феденька». Завзятый картёжник, дуэлянт, охотник до разного рода выходок… А вы впредь не судите по внешности, кадет!
— Да я и не сужу… Так, показалось. Он ведь и впрямь убивать никого не собирался.
Фигнер скрипнул зубами.
— Зато я убил — убил уйму времени, пытаясь пробраться туда с целью избавить человечество от злодея. А этот держатель бессмысленных пари совершенно беспрепятственно проник в Кремль, и всё что он сделал — угостил Наполеона чаем! Больше слушать не хочу про этого безумца. Но, однако, ловок, каналья! Ну, дальше-то что?
— Да я же вам уже всё рассказал. Вы мне лучше скажите, где вас в другой раз искать?
— Об этом — потом. Ты мне, Раевский, ещё раз расскажи про выходку князя. Да поподробнее!
И Раевский рассказал следующее.
Наполеон спросил странного русского:
— Кто, вы такой и что вам здесь нужно, чёрт побери?
— Князь Фёдор Гагарин, адъютант генерала Беннигсена.
— И у вас не отобрали саблю?
— Нет, ваше Величество. Ведь я — не пленный. Я имею честь доставить вам, сир, два фунта превосходного московского чая.
Тут Наполеон очень удивился.
— И только для этого вы рисковали жизнью?
— Это пари, мсье. Я всегда считал, что французы гостеприимны и что для них слово офицера и дворянина — не пустой звук. Я решил лично убедиться в этом.
— Тогда Наполеон сказал, что французы снисходительны и справедливы, и велел пропустить князя Гагарина обратно в русский лагерь, — улыбаясь, закончил свой рассказ Раевский.
— И чему вы так радуетесь, кадет? — мрачно спросил Фигнер.
— Ну как! Хорошо ведь, что его отпустили…
Фигнер скрипнул зубами. Потом тряхнул головой и небрежно осведомился:
— Ну, что ещё там у вас в Кремле происходит?
Луша пожала плечами:
— Вот, парад был…
— Да, Бонапарт это любит. Смотры войск проводит регулярно.
— Ну, в этот раз пехотные части были. Ну и видок у них! Мундиры изорванные, башмаки дырявые.
— Поистрепались, значит?
— Не то слово, Александр Самойлович!
— Французы в Москве долго не задержатся, как пить дать! Вот и я больше не намерен здесь оставаться. Всё, о\'ревуар! Вернусь к Кутузову, попрошу людей. Возьму человек сотню-другую, и — в леса! С большим отрядом есть где разгуляться. Как Сеславин с Давыдовым. Не всё же им одним партизанскую славу стяжать.
