— О, Раевский, кажется? Какими судьбами! Да ты, никак, спишь?
Офицер — это был Шнейдер, один из адъютантов Кутузова — покровительственно потрепал Лушу по плечу.
— Ты, я смотрю, мундир поменял? Ну, что — удалось-таки до Москвы добраться? — поинтересовался он, добродушно оглядывая кадета с ног до головы. — Скор ты на ногу. Где конь-то твой? Да что ж ты молчишь, как рыба? Не проснулся, что ли?
Кадет Раевский растерянно поморгал и ответил, разведя руками:
— Столько вопросов, не знаю на какой вперёд отвечать.
Он собрался сказать ещё что-то, но тут его окликнули.
— Раевский! — кричал с другой стороны улицы Александров. Он вёл под уздцы лошадь и призывно махал Луше рукой. — Поди сюда, дружок.
Кадет сбился, замолчал. Он улыбнулся штабному и виновато пожал плечами — мол, всё бы с радостью рассказал, да нужно идти. Офицер махнул рукой — ладно уж, ступай, коли зовут. Раевский, озадаченно оглядываясь на штабного, засеменил к своему улану.
Александров намеревался препоручить заботам своего младшего товарища неказистую лошадь с тонкой вытянутой шеей.
— О-о! Лошадка! — обрадовался кадет.
Улан только скривил губы. Судя по разочарованной физиономии Александрова, несчастное создание было ему глубоко несимпатично.
— Скорее бы добраться до моего Зеланта! — воскликнул он, с тоской оглядывая доставшееся ему животное. — Эта коняга в первом же деле подведёт, уж поверь мне. И в атаку не пойдёт, и от неприятеля не унесёт.
— А Зелант, он что, тоже теперь заводной?
— Пока — да. Рассчитываю забрать его как можно скорее. Такой конь должен быть в деле, а не в запасе.
— А-а! — Луша подняла брови. Всё ясно. Заводные — значит, запасные.
Мозги человеку для того, чтоб не сесть в лужу, подумала она, с надменным видом оправляя свой кадетский мундирчик.
— А мне там конь найдётся?
— Думаю, да. Ночуем здесь. А завтра эта кляча повезёт нас двоих. Надеюсь, справится.
Луша не разделяла пренебрежения к бедной лошадке. Ласково улыбаясь, она ободряюще потрепала худую лошадиную шею. Чем бы тебя угостить, бедная ты моя животина? С сожалением похлопав по пустым карманам, Луша нагнулась и, сорвав пучок травы, протянула лошади. Лошадь с довольным видом приняла угощение.
— Эх! — воскликнула Луша, отряхивая ладони. — Мне бы тоже какой-нибудь пучок травы посъедобней!
Александров понимающе кивнул.
— Без ужина не останемся, — успокоил он голодного кадета и, хромая, двинулся к избе.
Адъютант, расспрашивавший кадета, всё ещё стоял напротив лавки, оживлённо беседуя с подошедшими офицерами. Увидев проходящего мимо Александрова, штабной предупредительно кивнул ему в знак приветствия.
