— Не желаете ли сперва прочесть, что подписываете, лорд Грант? — Рука мистера Тимбла зависла над бумагами.
Грант осторожно отодвинул руку кассира.
— Я и так слишком долго ждал этой минуты.
— Хорошо, милорд.
Мистер Тимбл сел и прошелся пресс-папье по размашистой подписи Гранта, стремительно начертанной им.
Спустя какой-то час Грант вышел из банка, рассчитавшись со всеми кредиторами, кроме нескольких владельцев магазинов, с которыми хотел встретиться лично.
С сумкой, набитой деньгами, он отправился на Джермин-стрит к доброму ювелиру, чей кредит спас его семью от жестоких побоев, которым подвергся он сам.
— Вы все же пришли, лорд Грант. — Старик убежал в какую-то комнату и вернулся с четырьмя кубками. — Я подумал, что вы захотите снова их приобрести. Разумеется, я потребую их полную стоимость — две тысячи фунтов, — столько за них просили ваши родственники, плюс, само собой, десять процентов за аренду.
— Я заплатил три тысячи за дюжину и несколько ящиков кларета. Почему теперь так дорого?
— Я всего лишь прошу то, что заплатил за них вашему брату и вашей сестре, и добавляю небольшой процент за кредит.
— Сестре?
— Да, и ее очаровательной подруге.
Грант растерялся. Ни Присцилла, ни Фелисити не упоминали, что продавали кубки. Но… двух кубков не хватало.
Старик рассмеялся.
— Вижу, вы удивлены. Мое ремесло не ограничивается скупкой и продажей серебра, милорд. Я держу на плаву лондонскую экономику. Я предоставляю услуги обществу, спасаю выскочек… О, прошу прощения, лорд Грант, я хотел сказать, что помогаю представителям лучших родов Лондона, когда у них за душой не остается ни гроша. Я ростовщик.
— Но эти кубки так прекрасны!
— Да, качество изготовления высочайшее, но вся красота их раскрывается только в сочетании с моим особым кларетом. — Он подвинулся к Гранту. — Я говорил вам, что у меня осталось всего четыре ящика, но, если интересуетесь, я найду еще. Об этом необычном воздействии кларета я узнал совершенно случайно. Один мой знакомый винодел как-то рассказал мне, что из-за какого-то грибка, появившегося в тот год на винограде, весь урожай кларета получился неестественного цвета и вкуса. Оставшийся виноград он уничтожил, а готовый напиток продал мне по цене тары. Несколько лет я отдавал предпочтение именно этому вину и ни разу ничем не болел. Я знаю одно: когда я его пью, меня охватывает ощущение счастья и покоя. Мои клиенты, те, кого я угощаю своим кларетом, уверяют, что испытывают то же самое.
