Я встретил ее как-то в сопровождении двух ликторов. Она лежала на носилках, бледная под слоем краски, со склоненной головой — смертельно раненная хищница.
17
— Нет ничего опаснее раненого хищника, — повторял Сенека.
Он медленно ходил по атриуму своего дома, сгорбившись и заложив руки за спиной. Когда он останавливался и выпрямлялся, его лицо поражало: осунувшееся, с резкими морщинами вдоль щек и нахмуренным лбом.
Меня он слушал внимательно. Я доказывал ему, что Агриппину покинули почти все ее сторонники. Сенаторы были очень довольны принятыми Нероном мерами, которые вписывались в существующие традиции, гласившие, что женщина, будь она даже матерью, сестрой или супругой императора, не должна вмешиваться в политику. Женские эмоции не должны влиять на государственные дела.
Сенека покачал головой.
— Можно ли представить себе и тем более сокрушить жестокость, безжалостность и коварство оскорбленной женщины? Боюсь, Серений, что Агриппина готова на все, даже на то, что нам может показаться чистым безумием. Ведь на кону ее жизнь.
Меня удивили его речи, опасения и даже страх, которые, казалось, овладели им, не оставив камня на камне от уверенности и спокойствия, отличавшими учителя всегда и особенно в эти последние недели, когда он старался повлиять на политику Нерона.
Он и Бурр, друг молодого императора, были самыми близкими его советниками.
В ореоле своей военной славы, потрясая изувеченной рукой, как самым ценным трофеем, Бурр позволял себе спорить с Нероном, и тот слушал его, как казалось, с уважением к этой суровой и цельной личности, пользовавшейся абсолютным доверием своих подчиненных — преторианцев.
Как Агриппина могла одержать верх над этими двумя людьми, постоянно находившимися рядом с Нероном и склонявшими его к отмене декретов и распоряжений императора Клавдия, этого трусливого, ограниченного и жестокого деспота, которого следует поскорее забыть? На месте его захоронения не должно быть ни стелы, ни памятника, лишь скромная каменная ограда, дающая понять, что времена пышных похорон прошли, что Клавдий отнюдь не стал новым Августом и что Агриппина превращалась во вдову человека, память которого недостойна возвеличивания!
Что же касается дочери Клавдия Октавии, то Нерон не упускал возможности показать всем то жалкое положение, до которого он ее низвел. Немногие почести, выпавшие на ее долю, она получила во время свадебной церемонии. Для остального — ночей наслаждения, страстных телесных игр — имелись Акта, Отон и Клавдий Сенецион.
