Я вам не собака! Но я уже знаю, что он сейчас затянет: «Справа, справа есть местечко, сядь-ка, Антье, сядь, сердечко!», и поэтому поспешно сажусь.
Нелли лижет белую замороженную глыбу.
Около нее сидит худенькая старушка, с интересом наблюдающая за всем происходящим.
— Ты любишь мороженое, правда? — спрашивает она у Нелли чуть погодя. Верно подмечено! Нелли не отвечает и лижет мороженое.
— Это дочь одного моего коллеги, — объясняет папа, — мы из Германии.
— О! — вскрикивает старушка. — Кузина моей прапрабабки тоже из Германии!
— О! — кричит папа так, словно всю жизнь мечтал это услышать.
Неллина башня из мороженого рушится и хлопается на стол перед старушкой.
— О! — восклицает та, но уже не так восторженно.
— Сорри, — говорит папа и вытирает старую даму своим платком.
Нелли вдруг встает и ни слова не говоря исчезает.
— Что это с ней? — недоумевает папа.
Ловко она это обставила с мороженым, Нелли.
Может быть, мне тоже надо было опрокинуть мороженое на платье старой леди.
Правда, тогда она не вскрикнула бы «О!», а спросила, уж не на диете ли я.
Вот теперь можно просто выкинуть мороженое в урну у лавочки — папе все равно не до меня. Он таращится то туда, где исчезла Нелли, то на озеро.
— Скоро придет корабль с мамой и Кларой, а мы потеряли Нелли.
— Слушай… — начинаю я.
Но папа не слушает — он мечется в поисках Нелли, а я стараюсь рассмотреть маму и Клару на каком-нибудь из кораблей.
Люди в синих дождевиках выстраиваются в странные очереди у причала, а потом всходят на корабль. Как синие лемминги, которые через секунду кинутся в водопад, а до этого послушно отстоят положенное им в очереди. Раньше индейцы тут и вправду кидали в воду людей — молоденьких девушек: их приносили в жертву каким-то своим богам. А один вождь ирокезов прыгнул однажды вслед за своей дочерью — потому что не мог жить без нее.
Думаю, папа бы так не поступил никогда.
Он секунду смотрел бы мне вслед, а потом решил, что я больше не вернусь и он может с чистой совестью доесть мое мороженое.
— Так надолго оставить нас одних! Ты ни за что не можешь нести ответственность! — орет папа маме в лицо, когда она сходит с Кларой на берег.
У папы так всегда: если он думает, что в чем-то виноват, то первым делом орет на всех остальных.
«Он панически боится разочаровать других и поэтому становится агрессивным», — объяснила мне мама однажды. Орать на других, чтоб не орали на тебя, — не такая уж и бессмысленная стратегия.
— Где Нелли? — спрашивает теперь мама.
