— Ты же говорил, что в Нубии не опасно. Ты сказал, что он вернется…
— Ну пусть не в Нубии, так в стране хеттов, в Ассирии, в Кадеше! Царевне на войне не место. Если хочешь помочь фараону — молись богине Сехмет, чтобы она возвратила его домой целым и невредимым. А теперь займись аккадским языком.
И все же мне никак не удавалось сосредоточиться. Я не могла ни спать ни есть. Мерит приносила с кухни самые вкусные яства — гусятину с чесноком, медовые лепешки с орехами, но мне ничего не хотелось.
— Так нельзя! — сердилась няня. — Ты превратишься в былинку. Посмотри на себя. — Она взяла меня за руку. — От тебя скоро ничего не останется!
Наконец, когда с отбытия войска минуло почти три месяца, ко мне в комнату заглянула верховная жрица.
— Мерит сказала, ты совсем не ешь. Вот Рамсес вернется из Нубии, а ты рядом с Исет будешь выглядеть облезлой кошкой!
Сидя на постели, я с ужасом уставилась на нее.
— Ни за что!
— Сейчас повара принесут несколько блюд, — сурово продолжила Уосерит, — и ты отведаешь от каждого. — Жрица помедлила у дверей — Утром прибыли гонцы. Войско фараона подавило мятеж.
Глава восьмая
ПЕРВАЯ ПОБЕДА
Если фараон возвращается с войны с победой, это означает, что боги не только смотрят на него, но и протянули ему руку помощи. Улицы Фив заполнили ликующие толпы. Горожане покупали у разносчиков медовые лепешки и гранатовое вино. Из-за холода люди носили длинные набедренные повязки, а я закуталась в подаренный Уосерит плащ. Мы с Уосерит стояли на Аллее сфинксов у храма Амона, и жрица взволнованно шепнула:
— Помни, что я тебе говорила.
— Рамсес должен прийти ко мне сам.
— Не бросайся на него, словно голодная кошка. Но если он захочет встретиться с тобой наедине, можешь согласиться.
Я удивленно посмотрела на Уосерит: раньше она такого не говорила.
— Мужчина — все равно что ивив, — сказала жрица, и мне вспомнился изнеженный песик царицы Туйи. — Корми его хорошенько, и он будет вокруг тебя крутиться. Только нужно, чтобы он понимал: даром его кормить не станут. — Жрица говорила мрачно, а я не понимала, почему она нервничает еще больше меня. — Дай ему понять: если он не примет решение, ты вернешься в храм. — Уосерит сверкнула глазами на мою золотую диадему и плащ, открывавший прозрачную тунику. — И я сильно удивлюсь, если он…
Слова ее потонули в грохоте труб и криках толпы, встречающей приближающееся войско.
На ступенях храма стояли в горделивом ожидании фараон Сети и царица Туйя, окруженные самыми важными сановниками. Из всех присутствующих, одетых в тяжелые парики и обвешанных золотыми браслетами, самый торжествующий вид имела Исет. Животик ее красиво округлялся под накидкой, грудь была напудрена перламутровой пыльцой.
