Его не заботило, что царевичу плакать не пристало. Он подбежал к кровати и схватил руку сестры. Глаза у нее были закрыты, худенькая грудь больше не сотрясалась от холода. Царица Египта зарыдала.
— Рамсес, прикажи, чтобы звонили в колокола.
Рамсес посмотрел на отца так, словно царь Египта мог победить саму смерть.
Фараон Сети кивнул сыну:
— Иди.
— Я так старался! — воскликнул Рамсес. — Я умолял Амона.
Сети прошел через комнату и обнял сына за плечи.
— Знаю. А теперь прикажи звонить в колокола. Пили забрал Анубис.
Я видела, что Рамсес не в силах уйти от сестры. Она всегда боялась темноты, как и я, и ей будет страшно оттого, что все вокруг плачут. Рамсес медлил, но голос отца звучал твердо:
— Иди.
Рамсес посмотрел на меня, и я поняла: нужно пойти с ним.
Во дворе под корявыми ветками акации сидела старая жрица, держа в морщинистых руках бронзовый колокол.
— Рано или поздно Анубис всех забирает, — сказала она.
От ее дыхания в холодном воздухе заклубился пар.
— Но не в шесть лет! — воскликнул Рамсес. — И ведь я молил Амона оставить ее в живых.
Старая жрица хрипло засмеялась.
— Боги детей не слушают! Что такого великого ты совершил, чтобы Амон выполнял твои просьбы? Выиграл войну? Воздвиг памятники?
Я спряталась за Рамсеса, и оба мы замерли.
— Как же Амону узнать твое имя, как отличить тебя среди многих тысяч, возносящих к нему мольбы?
— Никак, — прошептал Рамсес.
Жрица уверенно кивнула.
— А если боги не могут распознать твое имя среди прочих, они и молитвы твоей не услышат.
Глава первая
ЦАРЬ ВЕРХНЕГО ЕГИПТА
Фивы, 1283 год до н. э.
— Стой спокойно! — строго велел Пасер.
Пасер только обучал меня грамоте и не мог указывать царевне, как себя вести, но если его не послушаться, он заставит меня переписывать на несколько строк больше. В расшитом бисером наряде я покорно замерла рядом с детьми из гарема Сети. В тринадцать лет мне не хватало терпения. К тому же все, что мне было видно, — позолоченный пояс стоявшей передо мной женщины. Из-под парика ей на шею тек пот, оставляя пятна на белом льняном платье. Когда пройдет царская процессия, придворные вслед за фараоном укроются от зноя в прохладном храме. Но процессия двигалась невыносимо медленно. Я посмотрела на Пасера, который пытался отыскать в толпе проход.
— А Рамсес — ведь он теперь стал соправителем — бросит учиться в эддубе? — спросила я.
— Да, — рассеянно ответил Пасер. Он взял меня за руку и повел сквозь море людских тел. — Дорогу царевне Нефертари! Дорогу!
