— Жульничество одно в этом боксе, — проворчала соседка Дэвида, когда они вставали с мест. — Все равно как на скачках. Никогда не знаешь, честная ли игра!
— А вы часто бываете здесь? — спросил Дэвид, притиснутый к ней в давке.
— Ни разу не пропустила ни одного большого матча, — похвасталась опа. — Немножко поволноваться — это, знаете, никогда не мешает, забываешь обо всем.
— Пожалуй, — согласился Дэвид, — Только неприятно смотреть, когда два таких славных парня избивают друг друга до полусмерти.
Она взглянула на него с любопытством.
— Им ведь тоже надо зарабатывать на жизнь, мистер, — не только вам. А бокс приносит большие деньги. Драться-то не каждый может, а вот посмотреть, как за него это делают другие, — тут охотников хоть отбавляй!
— Зато на войне все дерутся, — сказал Дэвид.
— Это уж точно, — ответила женщина. — Я потеряла мужа в первую мировую войну и двух сыновей во вторую. Всего и остался у меня один сыпок. Так что хватит с нас войн.
Толпа устремилась к выходу. Несмотря на толчею, Дэвиду удавалось не отставать от своей спутницы.
— А ведь ядерная война может смести с лица земли не только воюющие армии, но и всю эту толпу, целый город и все, что в нем находится, — произнес он, желая испытать, как она отнесется к его словам.
— Это все брехня коммунистов. — Женщина метнула на него косой взгляд.
— Я не коммунист, — ответил Дэвид. — Но ведь это действительно так, и мы должны стараться не допустить войны, вы согласны?
— Как же, не допустишь ее, — усмехнулась она. — Войну, мистер, затевают боссы, а наше дело — расплачиваться.
Она заторопилась к выходу и исчезла в толпе.
Садясь в трамвай, идущий в город, Дэвид вспомнил, что ему надо взять чемодан, пишущую машинку и найти где-то ночлег, но им все еще владели недавние впечатления: мелькали, как в круговороте, чьи-то безумные лица, слышался рев толпы, и он не мог ни на чем сосредоточить мысли. Казалось, на какое-то мгновение Дэвид увидел звериную изнанку человеческой натуры. Бездна порока и низменных страстей разверзлась перед ним. Он и прежде видел подобные матчи и знал, как ведут себя завсегдатаи стадионов, которые восхваляют доблесть боксера, оправдавшего их ожидания, и поносят и осыпают оскорблениями побежденного фаворита, особенно если теряют на этом деньги; и как воет вся эта толпа, требуя, чтобы жертву их ярости изувечили, избили до полусмерти.
Мужественный спорт, как часто о нем говорят, на деле просто предлог для развязыванья грубых животных инстинктов, о существовании которых в себе большая часть людей даже не подозревает! И вряд ли эти люди вообще обращают внимание на искусство боя или на красоту здорового и сильного человеческого тела. Для большинства посетителей ринга боксер всего лишь механизм «из хорошо тренированных мускулов и костей», на который можно поставить деньги и сорвать куш или хотя бы получить удовлетворение от одержанной победы.
