– Корсаковск мы не берем, вы там сами ищите, когда приедете, – заговорил Гизбер. – Да и связи с ним нет. А тут, в середине острова, три кандальных тюрьмы: Александровская, Воеводская и Рыковская. Общим числом в них около семи сотен арестантов.
– На их проверку сил хватит?
– На кандальных хватит, – согласился генерал. – Вы правы, господин надворный советник. Устроим-ка хорошую облаву! Я телеграфирую Ливину. Бенедикт Станиславович нагрянет в нашу. А вы с Иваном Сергеевичем с утра пораньше налетите на Воеводскую. Господин Таскин у нас Александровский лицей кончил, как сочинитель Пушкин, хе-хе… Образованный человек! Всему, что нужно, он вас научит; а вы слушайте бывалых-то людей. Ну, согласны? Так кандальные все разом и проверим. Сколько времени вам нужно, чтобы отдохнуть с дороги?
– Нисколько, ваше превосходительство. Все бока отлежал, пора и делом заняться. Хоть нынче ночью готов!
– Нет, вы еще не готовы. Даю вам два дня на ознакомление с инструкциями и циркулярами. Посидите в канцелярии, поглядите отчеты, ведомости… А на третьи сутки в бой. Иван Сергеевич будет вести поверку, а вы учитесь. Вопросы есть?
– Да. Одновременно с нами то же станет делать и Ливин в Рыковском, так?
– Так. Сами же выдвинули идею!
– Я о другом. Как вы намерены известить его об этой поверке?
– Обыкновенно, телеграфом.
– Я бы предложил письмом с нарочным. И человека выбрать понадежнее…
Кононович нахмурился:
– Вы опасаетесь?..
– Опасаюсь. Каторга внимательно следит за администрацией. Писаря все продажны. Телеграфистов тоже можно купить.
Генерал покосился на статского советника. Тот сказал:
– Господин Лыков прав. Я сам напишу и запечатаю письмо Ливину. У нас сегодня шестое июня? Девятого в три часа ночи производим одновременную облаву. Подробную: сравниваем статейные списки, ведомости урочных работ, отчеты по вещевому довольствию…
– И лазарет с околотками, – вставил Алексей.
– Да, и медицинскую часть полностью. Выстраиваем людей – и поименно!
– Только не голосом, – снова вмешался надворный советник. – В темноте обязательно кто-то крикнет «я» дважды. Пусть выходят из строя и встают в шеренгу напротив.
– Разумно! – хором согласились Таскин и Гизберт-Студницкий.
– Вот и договорились, – резюмировал генерал. – Господин Лыков! Я увидел сейчас, что вы человек… не без опыта. И ордена имеете хорошие. Опять же, единственный на Сахалине камер-юнкер, хе-хе! Давайте служить душа в душу. Называйте меня Владимир Осипыч.
– Благодарю. Я, знаете ли, не интриган. Тем более служить мне здесь всего три месяца…
