13 мая правительственный самолет совершил посадку в аэропорту Кельн-Бонн. Отгремели гимны, Брандт и Брежнев обменялись речами и направились в Бонн.
Тем же вечером во дворце Петерсберг состоялся торжественный и пышный прием, данный немецкой стороной. На следующий день в здании Министерства иностранных дел ФРГ Брандтом, Громыко и Шеелем были подписаны договоры об экономическом, техническом и культурном сотрудничестве. Протокол об установлении прямых воздушных сообщений подписал один из самых приближенных к Брежневу — министр гражданской авиации Борис Бугаев, который, со слов Андропова, на одном из празднований дня рождения Брежнева, произнося тост за юбиляра, не удосужился заглянуть в толковый словарь и впервые назвал его не «генеральным», а «гениальным» секретарем и при этом не поперхнулся. Впоследствии гениальным его называли все, включая ныне здравствующих.
Мужество летчика было вознаграждено: он стал маршалом авиации и получил очередную Золотую Звезду Героя.
В ходе подготовки к визиту встал вопрос: какое внимание должен Генеральный секретарь уделить оппозиции? Наиболее проблематичной и вызвавшей максимум разногласий оказалась идея его встречи со Штраусом. В те годы в Советском Союзе Штрауса воспринимали лишь как «поджигателя войны». Иных эпитетов он ни в периодических изданиях, ни в политической литературе ни разу удостоен не был.
Мнения советского посольства, советских внешнеполитических ведомств и индивидуальные воззрения экспертов-германистов далеко разошлись.
Одни считали встречу вполне допустимой, другие убеждали, что она совершенно непозволительна, и лишь немногие считали, что каждый дальновидный политик, нанося визит в страну, встречается не только с теми, кто правит ею сегодня, но и с теми, кто может встать «у руля» завтра.
Брежнев попросил нас выяснить мнение Брандта на этот счет и был искренне удивлен, узнав, что канцлер с энтузиазмом высказался в пользу такой встречи.
Подобная открытость и непредвзятость в подходе были для Брежнева столь непривычными и удивительными, что надолго повергли его в размышления. Из этого состояния генсека вывела одна небольшая деталь. Она же, вполне возможно, послужила и той последней каплей, которая окончательно перевесила чашу весов в пользу встречи со Штраусом.
Однажды, выступая перед избирателями, Эгон Бар следующим образом охарактеризовал баварского лидера:
«Штраус представляет собой мощную атомную электростанцию с предохранителями от сельского электродвижка».
