Уэбб улыбнулся:
— Значит, мы все-таки поужинаем. Флора беспокоилась, что во всех шкафах пусто, и понятия не имела, когда удастся поесть в следующий раз.
Отчего-то Сахарная Энн не улыбнулась ему в ответ; более того, она смотрела в другой конец комнаты, и ее руки нервно дергались на коленях.
Уэбб нахмурился:
— А где ваше обручальное кольцо?
Она быстро прикрыла палец.
— Ушло.
— Ушло куда?
— Я… Я продала его.
Он удивленно вскинул брови.
— Продали? Почему?
— Чтобы оплатить счета мяснику, бакалейщику, электрической компании и все остальным. — Она встала со стула и принялась ходить по комнате.
Отдала все до цента, что у нее было? То же самое она сказала старухе, но все равно это казалось Уэббу сомнительным.
— У вас совсем нет денег?
Сахарная Энн покачала головой:
— Не больше двух долларов. Я приехала к кузине, чтобы найти у нее пристанище.
— А что насчет вашего мужа? — Уэбб произнес это прежде, чем успел себя остановить.
Сахарная Энн гордо выпрямилась.
— К сожалению, мой муж покинул меня и почти ничего мне не оставил.
— Понятно.
Разумеется, Уэбб не поверил ни единому ее слову, кроме одного — «покинул». Ее заявление, что она без денег, не имело смысла — Херндон надул людей на миллионы. Она, наверное, промотала все, что у нее было, на всякие женские безделушки и развлечения, поэтому у нее ничего и нет, и не будет, пока она снова не соединится с мужем. Она ясно сказала, что собирается догнать Эдварда, стало быть, знает, где он сейчас. Это означает для него, Уэбба Маккуиллана, только одно: он должен прилипнуть к ней, как горчичник.
— Почему бы вам не продать что-нибудь из вещей вашей родственницы? — осторожно спросил Уэбб. — Ну, я имею в виду, на доход от картин или безделушек в одной этой комнате можно год покупать бифштексы и свиные отбивные.
— Денег от продажи этих картин хватило бы на мясо гораздо дольше, чем на год, но ничего нельзя сделать без разрешения Фицуоррена, а он поклялся, что если недосчитается даже чайной ложки, то все мы окажемся в тюрьме. Дело настолько запутано, кругом такая неразбериха; никто из прислуги не получает денег за работу. Фиби некуда идти, но Дональд и Мэри не могут оставаться слишком долго без жалованья. Мистер Андервуд зависит от той стипендии, которую платит кузина Триста, а Вилли отчаянно нуждается в новых ботинках.
— Стоп-стоп! Кто такой мистер Андервуд и кто этот Вилли?
— Я — Вилли Джонс, эсквайр, собственной персоной. — Светловолосый мальчишка ссутулился в дверном проеме, грызя яблоко.
