— Вы не можете оставить меня одного. Я никому не доверяю, кроме вас. — Потом он громко застонал. Что ей оставалось делать?
Капитан позвал клерка и послал его к ближайшему торговцу за парой брюк, после чего отослал ее из комнаты, а клерк помог ему одеться, как будто она не видела его задницу в полной красе.
Сахарная Энн вздохнула. Может быть, это и мудро. Правда, она приврала насчет его задницы, ну, насчет того, что нет в ней ничего особенного. Пятая точка Уэбба оказалась тугой и мускулистой, как и все его тело, и совершенно замечательной. Нельзя сказать, что у нее большой опыт с задницами тех, кто ростом выше восьми футов или около того. Хотя она считала себя прогрессивно мыслящей женщиной в отношении человеческого телосложения, на самом деле Сахарная Энн видела голые ягодицы только еще у одного мужчины, а именно у Эдварда, когда однажды вскрывала нарыв. Презренный трус вел себя ужасно при обычном уколе иголкой, зато капитан Маккуиллан держался удивительно стоически во время всей весьма серьезной обработки раны.
— Вы в порядке, сэр? — спросила Сахарная Энн.
Он растянул губы и изобразил подобие улыбки, которая больше походила на пародию.
— Со мной все как надо.
Она нахмурилась. Как надо? Ерунда. Полная ерунда. Любой, у кого есть глаза и хотя бы половина мозгов, сказал бы, что этот мужчина серьезно болен: лицо Уэбба было пепельного цвета, глаза горели лихорадочным блеском, пальцы впились в подлокотники так отчаянно, что побелели суставы.
Ему нельзя двигаться. Ей придется остаться еще на день или на несколько дней вместе с ним в гостинице. На данном этапе день-два не играли роли в ее планах; к тому же капитан заплатил за комнату и за еду.
На пути в Галвестон Сахарная Энн сидела без своей вуали, которая осточертела ей и раздражала до смерти. Поскольку капитан уже видел ее лицо и поскольку новые пассажиры сядут в поезд на побережье, она сорвала пыльную косынку со шляпы и затолкала в чемодан. Прежде чем они отбыли, она сообщила Тристе о времени приезда и предупредила о том, что с ней больной, а также попросила прислать экипаж на станцию, больше для капитана Маккуиллана, чем для себя. Как ей запомнилось еще с детства, большой прекрасный дом Тристы находился всего в нескольких минутах езды от вокзала.
Сахарная Энн откинулась на спинку сиденья и стала вспоминать о пожилой женщине, которую впервые встретила в семейном склепе на кладбище. Она частенько ускользала от гувернантки, чтобы пойти на кладбище, положить цветы, сорванные в саду, поговорить с бабушкой, мамой, папой и Джоном. Ей было так одиноко без них, она так по ним тосковала, что просто не находила сил терпеть.
