– Свидетельства драки? – поразился Томас. Значит, никто тогда, во время процесса, не подумал о возможности самозащиты. – А Бартон Джеймс упоминал об этом на суде?
– Ни разу. Защита настаивала только на том, что подсудимый невиновен, что это не он убил, а кто-то другой или другие, неизвестные. Не было высказано и предположения, что Блейн и Годмен подрались и что первый погиб в результате драки. – Лицо Прайса стало жестким, на нем проявилось отвращение. – Но по сути дела, мистер Питт, очень трудно было понять и принять тот факт, что Годмен распял беднягу после смерти, прибив его кузнечными гвоздями к двери конюшни. Это макабр
[2]какой-то, ужас! Уверен, что ни один присяжный в стране не счел бы возможным оправдать его при таких обстоятельствах, несмотря ни на какое давление!
– Можно ли предположить, что вы бы так и поступили, мистер Прайс, будь вы защитником, а не обвинителем? Вы заявили бы, что не можете защищать подобного клиента, и промолчали бы насчет драки с целью самозащиты?
Прайс задумчиво пожевал верхнюю губу.
– Мне трудно ответить на такой вопрос, мистер Питт. Думаю, что я все-таки использовал бы мотив самозащиты. Это дало бы больше шансов для облегчения участи подзащитного, чем просто отрицание его вины. Годмена видели в тех местах примерно в то время, когда совершилось убийство. Его узнала продавщица цветов, и он не отрицал факта своего присутствия там. Он просто сказал, что был в этом месте на полчаса раньше, чем произошло убийство. Но другие видели, как он выходил с Фэрриерс-лейн спустя несколько минут после того, как оно произошло, и у него на одежде была кровь.
– И при этом мистер Бартон Джеймс настаивал на абсолютной невиновности подозреваемого? – Питт был поражен. Такое просто не поддается разумению. – Но, может быть, мистер Стаффорд решил вернуться к делу в связи с некомпетентностью защитника на том обвинительном процессе? Конечно, сейчас нельзя исправить допущенные ошибки. Единственными, кто мог бы сказать точно, была ли драка и что вообще произошло, были Блейн и Годмен, а они оба мертвы.
– Совершенно точно, – скорбно заметил Прайс. – Боюсь, все это – лишь досужие рассуждения, и не могу придумать, каким образом их можно было бы использовать.
– Однако вы говорите, что у мистера Стаффорда было такое ощущение, что имеет смысл снова заняться этой проблемой, – заметил Питт. – А между прочим, почему решили, что именно Годмен хотел убить Блейна? Какой у него был для этого повод?
