Невидимка с Фэрриерс-лейн - Энн Перри

– Ну, разве он не замечательный? – прошептала Кэролайн Эллисон своей дочери Шарлотте. – У него простейшее слово или жест настолько полны чувством…

Они сидели бок о бок в полутемной театральной ложе, обитой красным бархатом. Стояла поздняя осень, но еще не топили, и в театре было холодно. К концу первого акта от скопления людей в партере воздух внизу потеплел, но здесь, в первом ярусе, было иначе. Иногда зрители согревались рукоплесканиями и топаньем ног, но сейчас в драме настал напряженный момент, и шорох возбуждения больше напоминал мерзлявую дрожь.

Сцена сияла огнями, актеры выгодно выделялись на фоне романтических, хотя довольно шатких, деревянных декораций. Внимание Кэролайн особенно привлекал один из актеров, мужчина немногим выше среднего роста, худощавый и тонкий в кости, с орлиным носом; выражение его лица было одновременно насмешливым и мечтательным. Угадывалась в нем и склонность к трагическому мировосприятию. Это был Джошуа Филдинг, актер-премьер труппы, и Шарлотта теперь совершенно убедилась, что мать выбрала этот спектакль именно из-за него.

Кэролайн явно ожидала ответа. На ее подвижном интеллигентном лице сейчас отражалось какое-то необычное тревожное ощущение, словно ответ Шарлотты имел для матери большое значение. Мать не так давно овдовела, однако на смену первому порыву горя вскоре пришла эйфория, ощущение свободы, словно Кэролайн поняла, как много предстоит ей узнать и сделать без постоянного сдерживающего начала – теперь, когда она сама себе хозяйка. Миссис Эллисон читала что хотела, в том числе политические статьи и дискуссии на спорные темы, иногда скандального толка; свободно встречалась с представителями разных социальных групп и обсуждала с ними разнообразные проблемы, что раньше ей не дозволялось; слушала лекции реформаторов, путешественников и ученых, сопровождавших свои выступления показом фотографий и диаграмм.

Однако удовольствие, которое она получала от такой жизни, иногда слегка омрачалось чувством одиночества.

– Да, мама, действительно хорошая игра, – искренне согласилась Шарлотта. – У него такой голос, который можно слушать часами.

Кэролайн улыбнулась и снова обратила внимание на сцену, на какое-то время вполне удовлетворенная.

Шарлотта искоса взглянула на мужа, но глаза Томаса были прикованы к зрителям, занимавшим ложу того же яруса в десяти шагах от них. Там сидел мужчина немного за шестьдесят с редеющими волосами и широким лбом. В данный момент он не отрываясь глядел на сцену. Рядом с ним находилась красивая темноволосая женщина, по крайней мере лет на двенадцать-четырнадцать моложе. Когда она пошевелилась, слегка повернув голову и коснувшись рукой волос, на ее шее сверкнуло драгоценное ожерелье.