Арсений подоспел вовремя. Его перевели в Москву. Окончив институт, Таня никак не могла устроиться на работу.
— Я тебе помогу, — сказал он. — Стань моей женой.
— Мам, он меня замуж зовет, — безразлично сообщила Таня. — И еще говорит, что у них там, «на войне», моего профиля специалисты нужны. Хорошо платят. Как считаешь? Все девчонки с нашего курса уже семейные.
— Хороший человек и очень мне нравится, — одобрила Надежда.
— Вот и выходи за него сама, — вредничала дочь.
— Я тебя не принуждаю, только считаю, что он очень надежный человек, — спокойно увещевала ее Надежда.
— Мне что, его на прочность испытывать придется, он же не сталь?
— Поддержка и опора для женщины — все!
— Зачем мне опора, я красивой жизни хочу.
— Что такое красивая жизнь?
Танечка прикрыла глаза:
— Художники, артисты, знаменитости! Всегда праздник! Я хочу блистать, понимаешь? Тим сказал, что у меня это получается!
— Где, где ты собираешься блистать? Времена балов давно прошли!
— У него на вечеринках, вот где! Ты даже не догадываешься, у него как в кино. А с Арсением… — Таня поморщилась, — аты-баты до зарплаты!
— Что ты понимаешь в жизни? — с горечью воскликнула Надежда. — Жизнь, она не может быть вечным праздником.
— А я хочу! — Таня по-детски капризно топнула ногой. — Как ты не понимаешь, я хочу вечного праздника!
— Так не бывает!
— А если у меня такой характер?
— Отчего у тебя такой характер? Мы с тобой всегда жили скромно.
— Вот поэтому. Ты не представляешь даже, какие Тим устраивал вечера: бомонд, шампанское! И его знакомые мне ручки целовали, говорили комплименты, восхищались.
— Чем?
— Красотой, стройностью. Мне никогда и никто не говорил таких слов, как он!
«Довосхищались!» — подумала про себя Надежда, но обижать дочь не решилась.
Перед тем как принять решение о замужестве, Таня на прощание все же наведалась к Тимофею Ожегову.
— А-а, моя ласковая девочка пришла, — поприветствовал ее великий мастер. — Проходи, знакомься.
Свято место, как говорится, не бывает пусто.
В мастерской, сидя на том же самом кресле, где некогда позировала она, светилась от счастья новая пассия художника.
Нагая пухленькая блондинка с длинными распущенными волосами и ярким румянцем на щеках оказалась полной противоположностью хрупкой, бледной Тани.
— А что, девочки, — глядя попеременно то на одну, то на другую, придумал Ожегов, — может, вы попозируете мне вдвоем одновременно? Вы такие разные!
— Римские бани собираешься писать? — с горечью воскликнула отвергнутая Татьяна.
