«Я могу это сделать со всеми», — подумал Козеф Й.
Да, он мог останавливаться перед каждой камерой, стоять по минутке-другой, ровно столько, чтобы вогнать в мучительную панику тех, кто сидел внутри. Он мог бы, а те, что внутри, никогда не догадались бы, что это — только игра.
«Так они делали и мне», — думал Козеф Й.
«Так и они играли», — думал Козеф Й.
«Скотство», — заключил он, закрывая ставню и отступая к тому краю коридора, где был лифт, чтобы посмотреть в окно.
Двор по-прежнему был пуст. Тишина все так же плутала над тюрьмой. Франц Хосс с Фабиусом, похоже, не спешили вернуться. Со стороны камер нарастал какой-то гомон, как будто каждый из арестантов бубнил что-то себе под нос, а все голоса сливались в одну звучную стремнину.
«Они проголодались», — сказал себе Козеф Й.
Но он ничего не мог с этим поделать. Практически он был так же беспомощен, как они. Поставленный тут в караул, надзирать за ними, он был такой же узник, как и они. И, само собой, такой же голодный.
«Они хотят есть, а сами бездействуют!» — пронзило мозг Козефа Й.
«А как тут действовать?» — спросил себя он же.
«Поднять шум, стучать, кричать!» — ответил кто-то в нем, да с таким напором, что Козеф Й. невольно вздрогнул и обернулся.
Не хватало только этого — скандала, и чтобы он оказался в нем замешан. Что скажет Франц Хосс, что скажет Фабиус, что скажут все? Ведь они оказали ему такое доверие…
Тревожный гомон за дверьми рос с минуты на минуту. Козефу Й. мерещилось, что он различает мысли запертых там людей, что их мозги испускают нечто вроде гуда электрических проводов или рык почти животного свойства, и чем дальше, тем больше этот рык вгонял его в страх. Камеры распирало от натуги. Скопление тревоги и нервозности перехлестывало в коридор, наводняло все здание. Козеф Й. уже не чувствовал себя здесь в безопасности. Он опасался, что с минуты на минуту двери взорвутся, сорвутся с петель, и голодные люди вывалят наружу.
«Страсти какие», — думал Козеф Й.
Вот уж наверняка это одичавшее стадо растопчет его без всякой жалости.
Он очнулся, снова шагая между двумя рядами камер и проверяя на них замки. Он несколько успокоился. Впал в летаргию ожидания. Ему не хватало духу поразмыслить о том, что с ним произошло.
