В холле гостиницы стоял приглушенный гул, слоился сигаретный дым. Можно было уловить аромат трубочного табака, затхлый запах сигар.
Фризе внимательно осмотрелся: ни в толпе туристов, ни у стойки администрации, Тосико и ее подопечных японок он не увидел. Когда места забронированы, на оформление уходят минуты.
Вид из номера на Финской залив согрел Владимиру душу. Он любил море, водную гладь, а сейчас залив, позолоченный солнцем, был прекрасен. Вдали просматривался Кронштадт, зеленые берега Карельского перешейка. И неважно, что питерцы называли этот морской уголок даже не Финским заливом, а Маркизовой лужей. Сегодня Фризе эта «лужа» порадовала. Радовали кораблики на горизонте, редкие утренние купальщики на пляже.
«Как жаль, что этим видом я буду любоваться не слишком часто», — подумал Владимир и спустился в вестибюль. Там он не спеша обошел киоски, торгующие полезными и бесполезными мелочами. Купил зубную щетку, пасту, какие-то лосьоны и гели. Его «Прибалтийский» номер должен выглядеть обжитым. Он даже приобрел три розовые махровые гвоздики, с тайной надеждой вручить их вечером Тосико.
Разгуливая по просторному вестибюлю, Фризе все время посматривал в сторону лифтов: не появится ли девушка? Японки и японцы, нагруженные фото и видеотехникой, все время мелькали перед глазами, толпились у киосков. Но это были чужие японцы и японки.
Два коротко остриженных амбала, удобно развалившиеся в низких кожаных креслах, привлекли внимание Фризе тем, что не удостоили его даже косого, мимолетного взгляда.
Сыщик давно усвоил — заинтересованность может выдать не только чье-то пристальное внимание к тебе, но и попытка показать его полное отсутствие.
Высокий блондин в шелковом светло-сером костюме, с идеальным пробором набриолиненных волос, прошествовал мимо Фризе, держа в руке радиотелефон и что-то негромко вещая в него..
Как только блондин приблизился к выходу, оба амбала вскочили. Один из них открыл блондину дверь, другой пристроился в двух шагах позади хозяина.
Теперь внимание Фризе привлекли два парня в «ауди» с московскими номерами. Машина стояла рядом с подъездом, под запрещающим знаком, а парни не отрывали глаз от дверей. Ощупывали взглядами каждого, кто выходил из гостиницы.
«Не по мою ли душу? — насторожился Владимир. — Правда, это может быть и красотка, прогуливающаяся по пандусу и красномордый седой лев, фланирующий по холлу».
Когда Фризе начинал расследование, он в каждом незнакомом человеке видел потенциального противника. Это не было манией подозрительности — лишь способом выживания. Иногда такая заданность приводила к фиаско, но чаще себя оправдывала. Владимир вспомнил, как его питерский знакомый Марлен Столетов, эксперт городской прокуратуры, помог ему однажды раздобыть прекрасный торт для любимой девушки, праздновавшей свое двадцатилетие.
