— Ну, Митька, здорово! Сейчас один дядька сказал, что вас «ФД» повезет. В Кашире он воду будет набирать, ты обязательно выйди погляди. Главный кондуктор в пятом вагоне едет. У вас в поезде две собаки будут: одна охотничья, другая — не знаю, какая. Багажа можно шестнадцать килограмм…
Он выпалил всё, что слышал, толкаясь на станции, и был уверен, что эти сведения помогут другу добраться до Москвы.
Послышался дальний гул поезда, показались огни; суета и шум на станции возросли. Промчался паровоз, деловой, раздраженный, нехотя замедлил ход и остановился.
Анфиса Ивановна всё еще надеялась, что успеет сказать сыну какие-то самые главные напутственные слова, но мальчики уже втаскивали вещи в вагон. Митина голова мелькнула сначала в тамбуре, потом в освещенном окне; раздался пронзительный свисток главного кондуктора, и земля под ногами вздрогнула. С подножек посыпались провожающие. Поезд исчез за поворотом. На станции стало еще темнее: совсем тихо и сиротливо.
Из темноты к Анфисе Ивановне бежали три мальчика.
— Ну, тетя Фиса, — еще издали кричал Миша, — Митька барином поехал! На третьей полке, один!..
Володя дернул его за рукав, очевидно считая, что кричать сейчас неприлично; тихо и, как ему казалось, солидно произнес:
— Теперь, тетя Фиса, пойдем домой. А насчет Мити не расстраивайтесь. Птенцы — и те из гнезда улетают.
Рязанский мастер мог быть доволен: его слова падали на благодарную почву.
1
Поезд пришел в Москву утром, на Павелецкий вокзал.
Забравшись вечером на третью полку, Митя поставил в головах сундучок, корзину, рюкзак и решил подумать обо всем, что ему предстоит. Но, только решив начать обдумыванье и устроившись для этого поудобнее, он сразу же заснул.
Разбудил его стук в перегородку: очевидно, козы требовали воды.
Митя хотел повернуться на другой бок, но кто-то потряс его за ногу и сказал:
— Эй, парень! Вставай! Москва.
Митя метнулся к окошку, думая увидеть Москву такою, какою он представлял ее по кино и открыткам. Поезд, погромыхивая, переползал с пути на путь, тащился вдоль редких кирпичных зданий.
Пассажиры готовились к выходу.
Больше всего на свете Мите хотелось сейчас освободиться от своего багажа. Ему казалось, что, как только он развяжется с багажом, всё пойдет как по маслу. Камеру хранения он нашел легко: туда стремилась толпа пассажиров.
Потный дядька в синем халате на голом теле подхватил Митины вещи с прилавка и понес их куда-то в глубину кладовой.
Вернувшись и записывая что-то на бумажке он спросил:
