Он поднял взгляд, лишь когда пришла Мириам. Стремительная и резкая, она взметнула широкими юбками воздух, точно ветер, ворвавшийся в окно, едва не врезалась в меня, и я увидел, что в ее льдистых глазах таится тревога.
Мы не встречались с прошлого лета, и я был неприятно поражен тем, как изменилась моя учительница. Она выглядела уставшей, появились новые морщинки, губы стали тоньше, а щеки более впалыми. Между тем у нее все еще была волевая осанка и напор, который мог уничтожить даже горы. Возможно, если бы я не знал, что ее изнутри поедает болезнь, и магистр медленно, но верно проигрывает с ней битву, то не заметил бы никаких изменений.
– Я рада видеть тебя живым, – негромко произнесла она.
Сразу же за ней пришел Стёнен. Он был необъятно-толстым, с огромным выпирающим животом, складчатым затылком, покрытым рыжим пушком, с закрученными песочными усами и бородой. Передвигался он с трудом, опираясь на внушительную трость из черного дерева, все время отдувался, потел и сопел.
– Что произошло? – спросил он.
– Яд, вне всякого сомнения, – произнес Павел, встав резко, точно внутри него распрямилась пружина.
– Сомневаюсь. – Мириам заметила, что на столе стоят два стакана. – Ведь ты же пил, Людвиг?
– Да.
В следующее мгновение она оказалась слишком близко ко мне, чтобы я успел отстраниться, бесцеремонно взяла стальными, точно когти дракона, пальцами за подбородок:
– И как ты себя чувствуешь?
Я мягко убрал ее руку:
– Не планирую умирать, если ты об этом.
– Но он мертв. А ты нет. – Взгляд Павла мне не понравился. Так смотрит ящерица на еду. – Было бы неплохо получить логичное объяснение, почему ты жив, ван Нормайенн. Если, конечно, ты, действительно, пил вино.
– Я нечувствителен к большинству ядов.
Это было так. Благодаря тому, что со мной сделала София. Второй раз это меня спасает. Сначала пойло старг, теперь отравленное вино.
– Я говорил о логичном объяснении.
– Иного, прости, у меня нет.
– И как же ты приобрел столь полезные свойства?
– Гертруда помогла.
Стенен усмехнулся в усы:
– Хорошо дружить с колдуньей. Это яд, Павел. Можешь не сомневаться. Даже название тебе скажу. – Он указал тростью на бледное лицо Шуко. – Желтые губы признак туманной ягоды. Хорошая отрава, хоть и действует не сразу.
Павел взял со стола бутылку и вылил ее содержимое в окно.
– Ненавижу отравителей. С новым днем рождения, ван Нормайенн.
– Нет повода для радости. У кого-то его уже не будет.
– Довольствуйся малым. Ты жив. Цыган превращался в залитую алкоголем свинью, и вино в конце концов его убило. Пускай и несколько иначе, чем я рассчитывал.
