«Не могу выносить эти кладбища с высокими деревьями, низкими каменными надгробьями, — писала Вилла. — Они такие мрачные, и кажется, что деревья важнее усопших…»
Грейс поднялась.
— Выпейте, Польсон. И я тоже выпью. Виски? А что вы сегодня делали? Вы с Магнусом?
— О, многое! — Лицо Польсона мгновенно переменилось, стало мягким и сияющим. — У Магнуса, между прочим, прекрасный аппетит. После ланча мы пошли в Хага-павильон. Вам тоже стоило бы там побывать. Маленький и элегантный. Его построил Густав III на французский манер. Там есть зеркальная комната и библиотека. А длинная крутая лестница ведет на чердак. Там, говорят, Густав держал свою королеву. Оттуда ей открывался вид на озеро.
— Что вы сказали? — спросила Грейс, замерев с бутылкой виски в руке.
— Оттуда ей открывался прекрасный вид на озеро.
— Нет, про чердак. «Бедная королева на чердаке!» — так написано в дневнике Виллы.
— Да, написано, но уверяю вас, тот чердак совершенно пуст.
— Значит, есть другой чердак, где кто-то заперт. Польсон, я не схожу с ума?
Он подошел к ней и нежно потрепал по волосам, затем тихонько закрыв ладонью ее губы, Польсон прижал Грейс к себе.
— Конечно нет, дорогая. Но не давайте волю своей фантазии. Это опасно.
— Не могу, в этой комнате так тихо, когда я одна.
— Не оставайтесь в ней подолгу. Завтра утром, пока у меня занятия в университете, походите по магазинам, поищите очки, а днем вместе посмотрим старый город.
— И поищем дверь с драконом? — прошептала Грейс.
Он снисходительно улыбнулся ей, и Грейс подумала, что именно так, наверное, Польсон улыбается своему сыну.
— Нет, очков в форме бабочки у нас не было.
Грейс везде отвечали: нет, таких очков не было. Это куплено не в Швеции, фрекен, может, откуда-то привезены.
Тогда Грейс позвонила к фру Линдстром, намеренно нацепив очки. Мадам, увидев ее, испуганно выпучила глаза.
— О Боже мой, фрекен Эшертон! Я подумала, что это фрекен Бедфорд. У вас те же очки.
Грейс сняла их. Эксперимент оказался слишком удачным. Но почему все так пугаются Виллы?
— Неужели моя кузина носила их не снимая?
— Только когда шла на работу. А вечерами или на уик-энды всегда надевала. Они были для нее — ну как бы вам сказать, — вроде косметики.
— А случалось, что летом она их не носила?
— Нет, не замечала. А почему вы спрашиваете?
— Я подумала, может, она их потеряла и купила другие?
— Я никогда не слышала, чтобы она теряла очки.
— А в день отъезда они были на ней?
Фру Линдстром задумалась.
