Кресло-качалка замерло.
— Что ты сказала?
— Я сказала, как разочаруется Аксель, вернувшись и узнав, что фрекен Бедфорд уехала.
— Аксель? — спросила Грейс, и ее сердце быстро забилось.
Якоб, Свен, Аксель, Густав…
— Да, наш племянник.
— Он живет с вами?
— О нет, в этой тесной квартирке с двумя старыми женщинами? Но он заезжает к нам, возвращаясь из своих путешествий. Правда, Катерина? Он хороший мальчик, не так ли?
— Да, да, да!
— Он много ездит? — спросила Грейс и взяла чашку с кофе, протянутую осторожно, чтобы дрожащая чашка не стучала о блюдце.
— Много. В разные места. Исландия, Норвегия, Финляндия, иногда и балтийские порты. Он капитан судна. У Акселя хорошо идут дела. Правда, Катерина?
— И он женат? — спросила Грейс.
Она со смехом покачала головой. Шутка ей понравилась.
— Нет, нет, нет! Как бы тогда он мог интересоваться фрекен Бедфорд, если бы у него была жена?
Кофе был крепкий и горький. Грейс пила его глоточками и жалела, что Польсон не слышит их беседу.
— Ему нравилась Вилла?
— Думаю, немного. Но потом он возразил против цвета ее волос, когда она их выкрасила, а Аксель имел серьезные виды и решил, что цвет неподходящий. И они разругались, расставшись не лучшими друзьями.
— Как жаль, — сказала Грейс. — А ваш племянник симпатичный?
Приманка сработала до смешного легко.
— О, вы должны посмотреть его фотографию. Смотрите, смотрите на него!
— Чего это ты там показываешь, Анна? — спросила Катерина.
— Фотографию Акселя, когда ему был двадцать один год. Можешь себе представить: двадцать лет назад! Сейчас он куда серьезнее и меньше улыбается.
— Не так-то уж он улыбчив и на фотографии.
У него был узкий подбородок, прямой длинный нос, холодные светлые глаза.
Он и отдаленно не напоминал женоподобного Густава IV.
— Да, он симпатичный, — сказала Грейс. — А когда он снова к вам приедет?
— Да мы никогда не знаем заранее. Может, через месяц-два. Может, через три. Он появляется и исчезает, как дикий гусь.
Анне понравилось придуманное ею сравнение, и она повторила его, с тихим смешком добавив:
— Гусь довольно умный.
Грейс встала.
Ей показалось, что она узнала кое-что новое, но ничего такого, что дало бы ответ на ее вопросы. Ну разве что Аксель — не Густав. Кстати, что там Вилла писала про него в дневнике?
«Аксель смотрит на меня с такой ужасной серьезностью, и он так немногословен».
— Заходите к нам, мисс Эшертон, — сказала Анна, склонив на бок свою маленькую, как у попугая, белую головку.
И Катерина добавила:
