— Она здесь так несчастна?
— Думаю, да. Но она и не пытается быть счастливой, хотя, когда выходила за меня замуж, знала, что у нас будет такая жизнь. Она очень домашняя, из большой семьи, и хочет, чтобы все были рядом — отец, мать, тетки. Особенно на Рождество или на день рождения детей. В душе она непоправимо провинциальна.
— А вы нет?
— О, мой Бог! Не поймите меня неверно! Мы привязаны друг к другу. Мы делим все — и хорошее и плохое. Еще потерпим два года, а потом я сделаю все, чтобы работать дома. А чем вы занимаетесь, Грейс? На что живете, я имею в виду?
— Я пишу.
— И сейчас тоже? — В голосе послышалось восхищение. — Книги?
— Романы.
— Ага. Тогда понятны виражи вашего воображения.
— Насчет Виллы? Да нет, я просто пытаюсь собрать факты.
— Да, но вписываете их в мелодраматический сюжет, если можно так сказать. Вот так сорваться в Стокгольм… Признаюсь, вы очень привлекательная девушка, Грейс. И совсем не такая, как Вилла. — Он не сводил с нее своих голубых глаз, задумчивых и холодных.
— Спасибо, — сказала Грейс, понимая, что он из того круга людей, где принято говорить комплименты, за которыми нет ничего. — Но мы не об этом говорим.
— Почему же? Это всегда тема для разговора. И естественная, не спорьте. — Он протянул руку и легонько дотронулся до ее плеча. — Кстати, только не надо ничего сообщать полиции.
— Но мне это и в голову не приходило, — сказала Грейс, искренне ошарашенная.
— Я просто подумал, — он остановил машину возле дома на Страндваген, — что этого не стоит делать. Иначе у нас будет скандал. Престиж страны и все такое, вы меня понимаете? Доброй ночи, Грейс. Надеюсь увидеть вас завтра на вечеринке.
Когда Грейс вошла в дом, дверь квартиры на первом этаже приоткрылась. Итак, фру Линдстром из тех неприятных людей, которые обожают подслушивать и подглядывать. Может, она надеется, что Грейс, проходя мимо, постучит к ней, зайдет и расскажет, что узнала? Грейс, нарочито громко стуча каблуками, пошла наверх, дверь тихо закрылась, и в ее скрипе послышалось явное сожаление.
У Грейс не было времени на фру Линдстром. Она кипела от негодования. У нее, видите ли, мозги романистки! Да кто такой этот Питер Синклер, чтобы смеяться над ее опасениями насчет Виллы!
В тихой спокойной квартире Виллы с сияющим светом ламп Грейс постепенно начала расслабляться: прошлась по комнатам, приняла душ и переоделась. Ну вот, теперь можно спокойно посидеть и подумать.
Итак, Вилла отправила засекреченный зов о помощи. Она должна была знать, что Грейс откликнется немедленно. Тем не менее, она не дождалась ее и исчезла, прежде чем пришла телеграмма от Грейс. Или Вилла собиралась вернуться, или где-то оставила ей послание и его надо найти.
