Обычно это удавалось там, где среди немцев находились влиятельные люди, заинтересованные в таком назначении и помогавшие разрушить барьеры, которые в одиночку кандидату-еврею вряд ли удалось бы преодолеть. Так, получить профессорскую должность в Берлинском университете Эмилю Варбургу помог его коллега Август Кундт[17], блестящий физик-экспериментатор, уступавший все же Варбургу талантом. Они познакомились в Берлине, где приват-доцент Кундт читал лекции, которые посещал студент Варбург. Затем их связала и общая работа. Когда в 1872 году Августу предложили место ординариуса во вновь открытом университете Страсбурга, он добился для своего молодого коллеги места экстраординарного профессора. Через четыре года тридцатилетнему Варбургу предоставили профессорскую кафедру в университете Фрайбурга, где он в течение последующих 20 лет оставался единственным физиком. В 1888 году Кундт получил приглашение в Берлинский университет, где стал настоятельно рекомендовать вызвать в столицу своего давнего друга и соавтора. К его хлопотам присоединился Макс Планк, и в 1895 году Варбург стал профессором Физического института Берлинского университета, где и оставался вплоть до почетного ухода на пенсию в 1922 году.
Варбургу повезло: он стал профессором Берлинского университета. Другим его коллегам если и удавалось получить профессорское звание, то лишь в отдаленных провинциальных университетах Германии. Нередко ученые соглашались занять профессорскую кафедру в других странах. Например, Альберт Эйнштейн впервые стал профессором в Пражском университете, Вильштеттер — в Цюрихе… Часто профессорскую должность для талантливого ученого-еврея находили не в университете, а в менее престижном Высшем техническом училище или политехническом институте.
Большинство будущих нобелевских лауреатов-евреев заканчивали столичный университет в Берлине или знаменитые университеты Гёттингена, Гейдельберга или Мюнхена, но почти никого из них не оставляли в альма-матер на профессорской должности.
Но не зря говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». У исследователей, работавших в провинциальных учебных заведениях, было больше свободы, чем у их коллег в столичном университете или в других крупных научных центрах, где авторитет главы школы часто задавал вполне определенные направления и рамки работы всех сотрудников. Именно в провинциальных университетах и вузах были сделаны те самые открытия, за которые потом еврейские ученые получили Нобелевские премии. Вот так из недостатка рождается преимущество, а дискриминация помогает успеху.
